него с невозмутимым лицом. Рин попытался протянуть к нему руку, прося помощи, вот только на месте руки было кровавое месиво, распространяющее по всему телу адскую боль. Рин заорал, но вместо крика получился нечеловеческий стон, его лицо слиплось от запёкшейся крови, нос резал тошнотворный запах, а губы так распухли, что не шевелились. От боли и шока его голова закружилась, он почувствовал, как снова теряет сознание. Голоса сливались в монотонный грохот и непрекращающийся, сводящий с ума стук. Последнее что он видел, как к Хё приближался какой-то человек со странной маской на лице.
В его руке была бейсбольная бита, как та с которой сам Рин шёл сюда, вот только Рин не воспринимал всё происходящее всерьёз, для него это было забавой, а этот человек был серьёзен. Он шёл убивать. Конец его биты был металлическим, с торчащими по краям болтами, а в его глазах плясало безумное пламя. Пара шагов, размах, и вот уже смертоносная бита влетела в голову его друга. Рин слышит треск, будто рядом с ним лопнул перезревший арбуз. Юкихё даже не заметил своего противника, с одного удара он отлетел в сторону и больше уже не шевелился. По его лицу бежали струйки крови, заливая его пустые, остекленевшие глаза. Человек, который это сделал, подошёл к трупу и несколько раз надменно пнул его, а затем уставился на Рина и рассмеялся, будто упиваясь его болью.
Рин закрыл глаза, погрузившись в темноту, а в ушах всё звучал тот безумный смех.
Глава 7 Сон Часть 3
Очнулся он в больнице с множественными переломами, сильной гематомой на лице и сотрясением мозга. Там он провёл несколько недель. Подробности случившегося он узнал из газет. Сходку назвали одной из страшнейших молодёжных разборок, в которой погибло семь человек. Многих увезли с серьёзными травмами в больницу. Среди погибших был и его лучший друг, Хё. Полиция задержала нескольких подозреваемых, но главного зачинщика поймать не удалось. Рин был признан жертвой и вскоре его отпустили. Но ему было всё равно. С тех пор, каждый раз закрывая глаза, он видел одну и ту же картину, как он беспомощный лежит на земле, а прямо перед ним человек в маске безжалостно убивает его друга.
За то время, что Рин провёл в больнице, мать ни разу не навестила его и даже не позвонила, чтобы справится о его здоровье. Так что он не знал, стоит ли возвращаться домой. Но куда он мог пойти? Ему было шестнадцать лет, а он уже потерял всё: семью, друзей, жизнь. В день выписки на пороге больницы Рин увидел бабушку. Она забрала его к себе в небольшой, утопающий в зелени, провинциальный городок высоко в горах. Тихое, спокойное место лишённое городской суеты. В детстве он любил сюда приезжать. Из окна его комнаты на втором этаже открывался потрясающий вид на город. Рин часами мог сидеть около него, наблюдая, как ночь сменяет день, солнце медленно уползает за горизонт уступая место лунею и в городе начинают загораться огни, встречающиеся в небе с миллиардом звёзд.
Благодаря природной красоте и расположенным в горах термальным источникам, в это место часто съезжались туристы, так что бабушка открыла в своём доме рёкан — небольшую гостиницу, оформленную в традиционном японском стиле, и периодически проводила там традиционные чайные церемонии. Рина они завораживали своей неспешностью и аккуратностью, а сам чай пленил с первого глотка, такого он больше нигде не пил. Но всё это было так давно. Последний раз он был здесь около восьми лет назад, и сейчас это место не вызывало у него никаких чувств. Теперь это было просто место, в котором Рину придётся прожить несколько лет до окончания школы. Чтобы не быть для бабушки обузой, он стал помогать ей в рёкане. Денег за это он не брал, хватит и того что она его кормила. После всего случившегося он снова стал больше походил на тень, чем на человека. Вся его жизнь превратилась в жалкое и скудное существование. Он ни с кем не общался, никуда не ходил, ни чем не интересовался. Школа и гостиница были единственными местами, которые он посещал. Бабушка не приставала к внуку ни с расспросами, ни с советами, и Рин был благодарен ей за это. Но воспоминания продолжали мучить его. Каждый раз закрывая глаза, он вновь и вновь видел страшные кадры, как человек в маске убивает его друга, а потом с безумной улыбкой смотрит на него и смеётся. А он лежит на земле в луже крови, не в силах помочь другу. Это сводило с ума. Несколько раз он пытался покончить с собой. Но в последний момент его останавливал возникающий перед глазами образ бабушки, с доброй улыбкой смотрящей на него. И Рин продолжал жить.
После окончания школы, он снова вернулся в Токио. Перед отъездом бабушка дала ему немного денег, которых ему хватило, чтобы снять себе небольшую квартирку. Экзамены в школе он сдал плохо, и даже не стал пытаться поступить в вуз, так что о хорошей работе можно было забыть. Несколько раз он ходил на собеседование, и даже устроился продавцом в магазинчик. Но после жизни у бабушки, большой город стал угнетать его. Ему было не комфортно в толпе, когда кто-то нарушал его личное пространство. Шум проносящихся машин и речь прохожих, случайные взгляды и прикосновения, всё это вызывало в нём ужас. С каждым днём ему всё больше хотелось отгородиться от общества.
Он стал мнительным, у него развилось навязчивое желание избегать какого-либо контакта с людьми. В итоге он уволился с работы и больше даже не пытался куда-то устраиваться. Каждый месяц бабушка переводила ему небольшую сумму, которой вполне хватало, для его скромного существования. На улицу он выходил крайне редко, практически всё время проводя дома, погрузившись в собственные мысли. В его стране такое поведение было не ново, таких как он называли Хикикомори. Кто-то считает таких людей бездельниками, другие называли больными, но все сходятся на одном, хикикомори — проклятье современного общества, а иметь сына Хикикомори — позор для семьи. Но Рина это мало заботило, семьи у него больше не было, только бабушка, которую вряд ли побеспокоят подобные предрассудки.
Но спустя год на пороге его квартиры появилась мать, и начала уговаривать сына вернутся к нормальной жизни. Сперва Рин обрадовался, хоть с их последней встречи прошло уже больше пяти лет, и за всё это время она ни разу не интересовалась судьбой
