только пустота и бессмыслица. Нет, нет, так быть не должно. Всё что я сделала, всё ради него! Почему, за что?! Где я успела так оступиться, что меня втаптывает в грязь моя собственная жизнь, снова и снова!
– Так, у нас почти готова одна вакцина, – сказал Дима, – Мы можем прямо сегодня, прямо сейчас что-то предпринять.
– Что с ним? – спросила я у Романа.
– Я только знаю, что он в коме и рядом с ним сейчас ваша мама.
– Надо срочно везти его сюда, – сказал Дима.
– Как? Кто нам разрешит? – спросила я в недоумении.
– Я разберусь с этим, – сказал Роман, – будьте готовы к вечеру, я привезу Мишу.
Роман открыл дверь, и я увидела, что за ней стоял Барков.
– Он всё слышал! – крикнула я и ткнула на него пальцем.
Час от часу не легче. Теперь ещё и этот всё узнал! Мне нужен пистолет Романа прямо сейчас и две обоймы, чтобы наверняка!
– Роман Николаевич, что-то я совершенно не понял вашей затеи, – начал говорить Барков, растягивая слова и не сводя с меня глаз.
– А тебе и не надо ничего понимать, Саша, – перебил его Роман, – Ты вообще где должен быть? Сидеть и бумажки медицинские перебирать. Иди в мой кабинет и жди меня там.
Барков послушно развернулся и ушёл с задумчивой, но хитрой миной. Роман повернулся к нам и сказал:
– Работайте и ни за что не переживайте, вечером я привезу Мишу, – после чего ушёл.
Дима положил мне руку на плечо:
– Пойдем готовиться, всё будет хорошо.
– Нет, – сказала я.
– Что? – спросил Дмитрий.
– Ты не знаешь Баркова. Эта тварь очень мстительна. Он всё сделает, чтобы помешать нам. Он не остановится. Надо предупредить Романа.
Я побежала догонять Романа и услышала в его кабинете какую-то возню. Дверь была приоткрыта, и я заглянула туда.
Роман, повалил на стол Баркова и связывал тому руки:
– Я этого так не оставлю! – сопел Барков и пытался брыкаться.
– Оставишь Саша, оставишь. Не думай, что ты здесь всех умней, – спокойно отвечал Роман, силой усадив его на стул, продолжая привязывать, – Сейчас я съезжу по делам, а потом проведу с тобой разъяснительную беседу, а ты пока посидишь и подождешь меня здесь.
Роман упёрся Баркову ногой между лопаток и затягивал веревки изо всех сил. Тот кряхтел со звериным оскалом и вдруг увидел меня. Я испугалась. Зло ухмыльнувшись, он подмигнул. Я тихонько прикрыла дверь, мне стало не хорошо. Ладно, его свяжут. Зло будет наказано. Роман всё делает грамотно, ему действительно можно доверять. Кажется, он один здесь понимает, что и как нужно делать. А я лучше пойду готовиться…
Мы сидели в реанимационной палате подземной лаборатории с Дмитрием и слушали тишину. С минуты на минуту должен был приехать Роман. Я нервничала, Дмитрий молчал.
– Как Лена? – спросила я.
– У неё все хорошо, адаптируется, не переживай.
В коридоре послышался грохот тележки. Через минуту, двери отворились, и зашел Роман, следом за которым врачи прикатили лежащего на кушетке Мишу, подключенного к мобильному аппарату искусственного поддержания жизни.
– Вы свободны, господа, – сказал Роман врачам и те ушли под присмотром военных.
Я смотрела на Мишу и не смогла удержать гадских слез. Кинувшись ему на грудь – я зарыдала. Пусть все видят, что я слабая, пусть. Я устала быть сильной!
– Даша, соберись, – поддерживал меня Дима, – нам нужно работать. У нас все получиться, всё будет хорошо.
– Даша, ваша мама дома, у неё все хорошо. Я ей всё объяснил, как смог, чтобы она не переживала и оставил дежурного врача, – включился Роман.
Еще мгновение. Еще чуть-чуть. Еще самую малость продержаться, чтобы не упасть духом и быть сильной. Держись Даша, держись, – думала я.
– Хорошо, спасибо, – сказала я, всхлипывая и утирая слезы.
– Может я сам? – сказала мне Дима.
– Нет, – ответила я со всей ответственностью.
– Если я понадоблюсь – буду у себя, – сказал Роман и ушёл.
Мы подключили Мишу к стационарному оборудованию и провели диагностику с первичной настройкой. Дима принес вакцину.
– Давай, – сказал он.
Я медленно ввела вирус, и наши взгляды устремились на показания датчиков.
– Адаптируется, – шепнул Дима, – Дальше только ждать и надеяться. Лене лучше с каждым днём, все будет хорошо и с Мишей. Я уверен, в этом.
Я тяжело вздохнула.
– Отключать от аппаратуры пока нельзя, нужно время для адаптации. Ты, когда спала последний раз? – спросил меня Дмитрий.
– Не помню, – ответила я.
– Тебе надо отдохнуть.
– Я не уйду отсюда. Я буду рядом с ним.
– Тогда я подвину тебе мягкое кресло, – сказал Дмитрий.
Я села рядом с Мишей. Дима накрыл мои ноги одеялом, принёс горячий чай и ушёл к Елене. Я осталась одна, и некоторое время смотрела на мониторы. Потом что-то щелкнуло в моей голове, и я не помню, как погрузилась в мир грез и сновидений.
Тем временем в кабинете Романа сидел Барков. Во рту у него был кляп. Казалось, что он сидит, совершенно не двигаясь, однако тот что-то напевал и даже иногда подергивался в такт своему мычанию.
– Тьфу, – сказал Барков, и кляп из его рта вылетел с такой силой, что на стене посыпалась штукатурка.
«Донесся стук, открылась дверь, и лестница заскрипела…» – начал Барков своё песнопение.
Он всё еще не двигался, как вдруг веревки на его стуле пришли в движение. Медленно расползаясь, словно полчища змей, они самостоятельно развязались и упали к его ногам.
«И с каждым шагом, скрипучий звук, все ближе и ближе к делу»
Барков встал и подошёл к двери. Одного его взгляда на закрытый замок хватило, чтобы тот податливо заговорил металлическим лязгом и немедленно открылся. Выйдя в коридор, он продолжил что-то напевать и не спеша подходил к дверям технического отдела, у которого стояли два офицера.
«И мерзкий холод проникнет вдруг, во всё твоё жалкое тело»
Едва он поравнялся с ними, как те упали навзничь, без сопротивления и потеряли сознание. Барков зашёл в отдел и хлопнул в ладоши, свет вокруг немедленно зажегся, и он открыл шкаф управления.
«Дрожит нога, дрожит рука и страх заползает по венам»
Достав оттуда контроллер и ноутбук, он ввел в базу поиска активных вирусов контрольные цифры: «22-12» и перевел ползунок «ON» в «OFF».
– Упс, – сказал он и захихикал, доставая заранее приготовленный рюкзак из-за шкафа, где уже лежала медицинская документация по проекту.
«И тень с косой мелькнёт над тобой и встанет за твоей спиной…»
Положив всё оборудование к себе в рюкзак, он, посвистывая и напевая себе под нос, спускался в реанимационную палату. Двери реанимации приветливо открылись ухмыляющемуся Баркову. На
