мою руку деньги, и я слезла с ящика.
— Здесь есть еще выход?
— Проход на двор, где собираются прихожане. Но ты выйди тем же путем, как зашла сюда.
В его голосе прозвучала угроза, и я догадалась, что там, возле второго лаза, скрываются остальные. Я их не слышала, они не слышали меня, но подвал, скорее всего, огромный. Есть где спрятаться самому и спрятать труп не в меру назойливой зарамашки. Я повернулась и, помахивая веником, пошла к выходу. Платье путалось в ногах, я сунула дукаты за пазуху, подобрала юбку, пока не споткнулась и не переломала себе и руки, и ноги, и осторожно выглянула в садик.
Никого.
Я подкралась к калитке — узнать, что со смотром невест. Итак, выбирают девушку, похожую на принцессу, и понятно, почему всех обрядили в однотипные платья. Сомнительно, чтобы дочь или племянница короля носила настолько грубые тряпки, но зато они не отвлекают тех, кто точно видел ее высочество и не раз: например, кардинала. Я, к счастью, успешно отыграла роль дурочки, и спасибо брату Луи — пощадил меня.
Во дворике остались только стражники. Девиц увели, ушли монахи, видимо, после того, как я смоталась, много времени отбор не занял, и его высокопреосвященство определился с кандидатурой. Заткнув внутренний голос, который пытался понять, что за смысл отправлять несчастных на верную гибель, а главное почему, я, усердно размахивая веником, под насмешливыми взглядами стражников проследовала к двери в монастырь и юркнула туда.
Тишина. Даже маркиза не вопит, возможно, ее отправили домой. А Этьена? Кого из тех, кто оставался, приговорили к казни? Я вздохнула: какая разница, главное, что не меня, моя задача отыскать сестру Клотильду, постараться ей понравиться, получить распоряжения, поесть и раздобыть одежду. Обязательно, потому что Эрме просил платье, а значит, Марибель не может показаться людям без риска.
Бедный ребенок! Да все они. Дикий мир, и дело не в том, что — я почесала за ухом — грязь и вши, а в том, что есть люди как вещи.
И даже те, кто не раб, может быть фактически продан, и допустим, что на съедение. Или как жертва на алтарь — все может быть.
Впереди открылась дверь, я распознала монашескую одежду и кинулась с криком:
— Благочестивая мать! Благочестивая мать!
Монашка остановилась. Она была высокая, худая, уже пожилая, и смотрела на меня с неподдельным интересом. Я сбавила темп, подошла, помня, за что мне уже попало, уткнула взгляд в пол, руки с веником завела за спину.
— Благочестивая мать, брат Луи приказал мне найти сестру Клотильду, — учтиво протараторила я.
— Ты откуда? — спросила она озадаченно, и высохшая рука схватила меня за подбородок. Я вытерпела и умудрилась не встретиться с сестрой взглядом.
— Из деревни, — раз прошло вранье, и не стоит выдумывать новое. Еще я сообразила, как я могу разжиться платьем. — Можно мне тоже благонравно одеться, благочестивая мать? Я хочу быть как сестра. И… покушать?
Монахиня раздумывала. Я ждала. Идиотское положение — зависимость от всех, кто меня окружает, и то, кто я есть, не дает никакого повода надеяться, что это изменится. Я никто и звать никак.
— Как твое имя?
— Эдме, — вздохнула я и приготовилась к очередному удивлению, но монахиня сухо кивнула.
— Пойдем.
Я гадала, куда она меня ведет. Коридор, еще один, монастырь был старый, но на удивление чистенький — сестра Клотильда следит за тем, чтобы в святых стенах не устраивали свинарник. Монахиня остановилась перед дверью, смерила меня взглядом, пожевала губами.
— Приберешься тут. Разберешь все, а что нужно — постираешь. Потом придешь в трапезную.
Нет смысла доказывать, что я зверски голодна. К тому же в монастырях прием пищи по расписанию, и хорошо если не идет какой-нибудь пост, потому что одним хлебом сыта я не буду.
— Благочестивая мать? — с показной робостью пискнула я. — А когда уйдет дилижанс?
— Завтра утром. — Эта монахиня ничему не удивлялась — Покровительница смилостивилась надо мной и послала хоть одного человека, которому все до лампочки. — Если справишься с работой, можешь прийти посмотреть.
Почти как Золушка. Совсем здорово, если перед тем мне всю ночь не придется отделять зерна от плевел.
— Найдешь меня, — приказала сестра, — я дам тебе платье послушницы. Три года будет послушание, потом сможешь посвятить себя Покровительнице.
Она развернулась и пошла по своим делам, я прикинула перспективы. Работа — прекрасно, особенно если никто не будет меня дергать. Еда… тепло… комфорт — если где-то и есть это в избытке, то здесь, в монастыре. Мне повезло?
И я узнала, когда уйдет дилижанс. Толкнув дверь, я вспомнила свой разговор с Эрме: как-то мне надо дать понять с помощью камней, что час икс уже завтра.
В комнате — я не поверила глазам — была навалена куча одежды. Разной, но женской, и побогаче, и победнее, и я даже увидела свои обноски. Значит, сюда скинули все, что носили прибывшие на смотр девушки и женщины, и то ли монашки посчитали, что все теперь принадлежит монастырю, то ли сами женщины предпочли оставить себе чужую одежду. Да полно, за исключением маркиз и графинь здесь все носят что-то с чужого плеча.
И я опять задалась вопросом, что стало с прежними хозяйками этих платьев, например, того, что на мне надето. Какие бациллы уже ползают по мне и стремятся атаковать?
Если судить по платьям, то в монастырь привезли минимум сорок человек. Конечно, их было больше, наверняка знатные дамы отдали свои шмотки прислуге, маркиза тоже явилась не одна, и ее точно не схватили, как шваль подзаборную, прямо на улице. Я быстро отсортировала вещи, которые либо не подлежали стирке, либо в ней не нуждались — в основном это были куртки, верхние юбки и корсеты, а вот нижние рубахи и юбки требовали много труда. Я развернула одну рубаху, которая мне показалась чистой, приложила ее к себе — вот она как раз подойдет маленькой Марибель, а вот эта — Лили.
Тут меня осенило, и я стала копаться в шмотье более осознанно. Ловят четырех рабов, двух девочек и двух парней — так будут три девушки и один парень. Вот это должно налезть на Эрме, юбка ему коротковата, но не настолько, чтобы вызвать косые взгляды. Просто запутать тех, кто занимается поиском беглецов, а высокий воротник женской рубахи заодно скроет рабский ошейник. А это?.. Я повертела в руках нечто, похожее на монашеский апостольник или банальный чепец. На женщинах здесь я не видела ничего подобного, но отправляют принцесс из разных стран, стало быть,
