Поскольку помещение представляло собой центр усыпальницы, ее орбита была меньше, чем у других платформ, но она тоже двигалась, как и все они, в вечном безумном танце, кружилась в автоматическом ритме, словно оживляющем мертвую конструкцию.
Другие лестницы вели из кабинета Мефистона к вспомогательным платформам. На одной из них обитал его личный раб-оружейник, лишенный зрения и приговоренный жить здесь, пока старость не заберет его. На второй находился арсенал Владыки Смерти. Там висела на стойке зловещая кровавая броня. Над ней, блестя в луче рубинового света, мечом судного дня парил Витарус — древний силовой клинок старшего библиария.
Платформа-оружейная повернулась со скрежетом металла о металл, уходя из поля зрения. Появилась третья, и именно там располагалось место отдыха Мефистона.
Его саркофаг не отличался от прибежищ предшественников. Как и все прочие, платформа была сделана из железа, инкрустированного телдритским лунным серебром, и узоры становились все сложнее к центру, где и стоял гроб. Сам саркофаг из огромного цельного куска кости покрывали выгравированные картуши и эзотерические символы Кровавых Ангелов. Между стилизованных изображений наплечников силовой брони глядело пустыми глазами скульптурное отражение лица Мефистона. Все так же, как у других. Хотя стиль оформления менялся согласно обычаям разных эпох, форма оставалась прежней.
Но если гробы мертвецов были тусклы и безжизненны, убежище Мефистона лучилось скованной силой, и линии гравировки на нем горели рубиновым светом. Около него выстроилась дюжина медных стержней, увенчанных серебряными черепами, — точно стражи вокруг пленника. Над округлой вершиной саркофага и его плечами висел переливчатый ореол, и из его мерцания порой прорывались случайные вспышки, бьющие в медные стержни и оставляющие их дымиться.
Самое необычное, что сейчас внутри саркофага Мефистон видел сны.
Владыка Смерти метался по шелковой обивке, покрывающей внутренность саркофага, и вырывал трубки, очищающие его кровь. Незваное видение, наполовину вытянув из тела душу, держало его в плену, и бросало безоружным в потоки времени.
— Это начнется на Диаморе, — произнес голос.
Предчувствие беды — трагедия, одолевающая его братьев, сражающихся с Асторатом, — охватило Мефистона. Он ощутил отчаяние и потерю и сконцентрировал разум, чтобы увидеть яснее.
Серое и зеленое размазались по темноте — отражение в потревоженной поверхности пруда, в нематериальном зеркале варпа. Рябь эмпиреев затихла, и Мефистону предстала не система Диамор, по мир, который он хорошо знал: Кадия, врата в Око Ужаса.
Его братья сражались там рядом с миллионами других. Войско в тысячи раз превосходило собирающееся сейчас на Баале, но не оставалось сомнений — этого не хватит. По широкой космической дороге Врат Кадии изливалась процессия бесконечной ярости. Тысячи и тысячи кораблей выныривали из Ока Ужаса. Твердо намеренные утопить настоящее в потоках крови, они несли рожденную в прошлом ненависть. Миллиарды демонов сопровождали сотни тысяч астартес-еретиков. Черный Легион, Железные Воины, Дети Императора… Все девять падших легионов и их владыки явились из своих крепостей, чтобы вновь разжечь древнюю войну.
Мефистон постиг это в безумном калейдоскопе образов, растянутых на одно-единственное мгновение. В варпе не существовало времени. А в следующую секунду Владыка Смерти уже падал через водовороты мыслей, и видение разбилось на бесконечность отдельных осколков. Во фрагментах возможного будущего отражались бесчисленные героические подвиги и неотвратимая неизбежность конца.
В мельтешении лиц Мефистон видел тех, кто казался важнее других, — чудовищного жреца Механикум, инквизитора из другого времени, космодесантника в броне маршала Черных Храмовников. Рядом открылась иная, безликая сущность. Оборвался смех, блеснула серебряная маска, легко прикоснулся эльдарский разум. Она исчезла, прежде чем Мефистон успел ударить.
Война и смерть явились на Кадию в небывалых масштабах, но это были еще не все ужасы, надвигающиеся на Империум.
Время мигнуло. Мефистон шагал по полю боя среди воющих сынов Фенриса. Демоны умирали под их клинками и болтерами, но Космических Волков одолевала усталость, от них несло потом многих дней битвы. Их броня растрескалась, оружие затупилось. В отдалении горела крепость — пылающий ад неестественных цветов. Небо казалось свежим кровоподтеком: не варп, не космос и не облака, но клубящееся месиво энергий, откуда копья молний били в землю и разлетались взрывами.
Демоны видели его душу. Они скалили клыки на Мефистона, тенью шагающего по истерзанным пустошам. Он поднял руку и оттолкнул их силой разума. Стоило ему миновать тварей, и он исчез из их мыслей, словно призрак, которым и был.
Сцена вновь пошла рябью, меняясь. Кадианцы сражались за баррикадами, сложенными из тел своих мертвых. Серебряные машины прошивали небо.
«Некроны», — подумал Мефистон. Первые солдаты бесконечной войны вернулись, чтобы закончить ее. Трижды за последние месяцы они помогли Империуму. Мефистон ни капли не доверял их мотивам. Металлический разум и бездушный интеллект не позволяли прочитать их намерения, но высокомерие выдавало, насколько они на самом деле опасны.
Показалось что-то еще, не такое далекое во времени, близкое к его крови. Мефистон попытался отыскать это, хватаясь за полу плаща вероятностей, но судьба стряхнула его. Время снова прыгнуло. Высокие, чужой конструкции пилоны падали в пламени на равнины Кадии. С каждой опрокидывающейся колонной пурпурное небо выжидающе подергивалось.
— Рок! — прорычал голос, неслышный смертным.
Новые пилоны рухнули, будто высокие деревья, горящие в лесном пожаре.
— Рок! — Голос был не один, но сложен из многих.
Триумфальный вой демонов заглушил предсмертные крики миллиона людских солдат. Запах крови — медь и железо — наполнил воздух.
— Рок! — выкрикнул голос в последний раз.
Реальность содрогнулась. Душа Мефистона отпрянула, получив метафизический удар, едва не пробивший несокрушимые энергии его духа.
Небо раскололось. Безумие, таящееся за завесой Вселенной, открылось взгляду. Мефистон смотрел в него, не мигая, — он понимал доступное немногим. Этот бурлящий, бесконечный океан и есть истинная реальность; не хрупкая пленка материального мира, по которой люди ходили и сражались друг с другом, но бескрайний ад варп-пространства.
Он оскалился, не желая сдаваться, готовясь умереть вдали от дома и вне времени.
Прохладная рука легко коснулась его духа, успокаивая. Мелодичный женский голос раздался из-за серебряной маски.
— Привет тебе, о Владыка Смерти.
Эльдар. Это существо не часть его видения, оно вторглось в него. Мефистон приготовился к бою, ибо древняя раса искушена на лежащих за психической завесой путях, они все до единого колдуны и ведьмы, но атаки не последовало.
— Нам не надо сражаться, ангел смерти, ибо я несу тебе вести. Берегись, сын крови! Грядет время, когда все изменится, к лучшему или к худшему.
