— Нет, спасибо, на улице дождь. Скажи лучше здесь. И побыстрее. Уже поздно, а я устала.
— Ты превратилась в беспощадную женщину, Лора, — спокойно заметил он.
— А ты превратился в аморальное животное, — ответила она почти так же спокойно.
Он небрежно пожал плечами.
— Все зависит от того, что такое мораль. И на основании какой морали ты меня осуждаешь.
Она встряхнула головой, настолько странным был этот разговор.
— Я думала, у нас одни представления о морали, — сказала она дрогнувшим голосом. — Но я ошибалась. Для тебя не существует понятий о том, что плохо, что хорошо, ведь так?
Ей несомненно удалось задеть его за живое. Губы его сжались. Но он тут же стал прежним, и на лице заиграла ироническая усмешка.
— Твое несчастье состоит в том, Лора, что мать научила тебя делить все только на белое и черное, на добро и зло, на любовь и ненависть. Но ведь существует столько оттенков всех этих крайностей. Может, ты это поймешь в один прекрасный день. А что касается меня, то поверь — как адвокат, который каждый день защищает людей, я имею очень точное понятие о добре и зле.
— Только как адвокат, — возразила она сердито, так как он нелестно отозвался о ее матери. Если она и не была безупречна, то делала для дочери все, что могла. А совсем нелегко одной вырастить ребенка, после того как жизнь ее сложилась так неудачно.
— Я думаю, многие со мной согласятся, что не может быть оправдания твоему поведению в последнее время.
Он рассмеялся.
Она смотрела на него во все глаза: на правильные мужественные линии красивого лица, на выразительные серые глаза, яркие, чистые, умные, на упрямый квадратный подбородок с небольшой ямочкой и, наконец, на большой хорошо очерченный рот, умевший убеждать присяжных даже на безнадежных процессах. Теперь этот рот кривился циничной усмешкой. Внезапно Лора оказалась во власти противоречивых чувств — любви, желания, и тут же страха, глубокого отчаяния, утраты. Она всей душой жаждала, чтобы к ней вернулся ее прежний Дирк, а не этот безнравственный, чужой человек.
Но именно к этому опасному незнакомцу, который причинял ей такую боль, стремилось ее сердце. Именно его оно желало. Ее охватил непреодолимый соблазн наклониться вперед и прижаться губами к его смеющемуся рту.
— Ради бога, скажи наконец, что ты хотел, — голос Лоры задрожал от пронзившего ее с головы до ног трепета.
Он наконец перестал смеяться, усмешка сменилась холодным, жестким, надменным выражением, от которого Лора совсем упала духом. С Дирком всегда были шутки плохи, а этот новый Дирк казался ей поистине беспощадным противником.
— У меня очень простое предложение, — начал он прямо. — Я хочу, чтобы ты стала моей содержанкой.
У Лоры перехватило дыхание.
— Я знаю, этот термин немного старомоден, — продолжал он так непринужденно, словно они обсуждали список покупок или что-то столь же тривиальное. — Но зато он точно выражает характер отношений, которые я хочу с тобой установить. Я буду оплачивать все твои счета. Дарить дорогие подарки. А за это хочу получить неограниченное и исключительное право доступа к твоему телу.
Его потемневшие глаза скользнули по телу жены и снова посмотрели в упор.
— Так как? — спросил он наконец с улыбкой, от которой Лору бросило в дрожь. — Каков твой ответ?
Лора чувствовала себя на грани истерики. Ее мысли беспорядочно мелькали: «Он должен быть мне отвратителен, страшен! А на самом деле? Я волнуюсь… меня страстно влечет к нему…» «…Исключительное и неограниченное право доступа к твоему телу». О боже!
— Не смотри такими глазами, Лора, — произнес он. — Если ты как следует подумаешь, то найдешь мое предложение не таким уж скандальным. Оно выгодно для нас обоих. Я буду иметь то, что хотел всегда и без всяких эмоциональных осложнений. А ты в свою очередь сможешь удовлетворять свои чувственные желания и станешь при этом более обеспеченной.
Видя, что она по-прежнему молчит, он утомленно вздохнул.
— Думаю, придется мне изложить мое дело подробнее. Прежде всего, нас как и раньше сильно тянет друг к другу. Этот факт ты не можешь отрицать, потому что отвечала на мои поцелуи той ночью и весьма страстно. Ты томишься от одиночества, тебе срочно нужен мужчина. Раз ты признала, что пока не нашла себе партнера, то я уверен, что подойду не хуже и даже лучше, чем другие.
Он откинулся на спинку стула, неторопливо и сладострастно оглядел ее так, что Лорин пульс бешено зачастил. Она перевела дыхание и заставила себя тоже откинуться на стуле, стараясь выглядеть спокойной. Но пальцы, сжимавшие на коленях салфетку, побелели до синевы.
— С моей стороны, — ровным голосом продолжал он, — я готов признать, что не встречал другой женщины, которая устраивала бы меня до такой степени. Почему бы нам не дать друг другу то, чего мы оба желаем и не стать любовниками? Что нам мешает? Мы этим никого не обидим. Отбрось свои институтские представления и посмотри в лицо действительности. Хочешь проводить одинокие ночи и хранить обет безбрачия, ожидая прекрасного незнакомца? А если он так и не появится?
Он склонил голову набок и одарил ее обольстительной, неподражаемой улыбкой.
— Ты очень красивая женщина, Лора. У тебя красивое тело. Просто глупо, что все это пропадает зря. Ты так не думаешь?
Она не проронила ни слова, а только бросила на стол скомканную салфетку, взяла сумочку, поднялась и вышла, не оглядываясь. Дрожа с головы до ног, Лора с трудом спустилась по лестнице и прошла через бесконечное фойе. У подъезда стояла целая вереница такси, и Лора благополучно добралась до дома.
А Дирк Торнтон остался сидеть за столом, вертя в пальцах пустой стакан. Глаза его были прищурены, выражение лица отрешенное. Когда официант по имени Джонатан приблизился и спросил, не принести ли еще виски, Дирк коротко потребовал счет.
Еще через две минуты муж Лоры большими шагами направился к выходу, сосредоточенный, решительный, совсем не замечая жадных взглядов, которые бросали ему вслед женщины.
5
— Тетя Лора, тетя Лора, — радостно повторяла нараспев Дона. В одной ночной рубашке она прыгала на крыльце, ожидая, когда Лора поднимется по крутой дорожке, ведущей от улицы к дому.
— Уф, — Лора перевела дыхание, когда трудный подъем остался позади. — Я правильно сделала, что надела спортивный костюм. Не удивительно, что ваша мамочка такая стройная и гибкая, ведь ей приходится карабкаться сюда каждый день.
В проеме двери возникла Кармель, надевая на ходу серьги.
— Кто кого называет стройной? Если ты повернешься боком, Лора, тебя и не разглядеть. Ты, наверное, совсем ничего не ешь?
— Я пришла сюда исполнять обязанности няни, а не для того, чтобы нянчились со мной, — засмеялась Лора. — Я ем достаточно. Хватило же у меня силы взобраться на ваш Эверест.
