факт, что он отыскал любовницу Валерия, а то, что котика погладил и обеспокоился его здоровьем.
— А ты ведешь дружбу с консьержами? — дядя вскидывает бровь.
— А ты любишь котов? — Валерий скалится в улыбке.
Воздух вибрирует раздражением и затаенной яростью. Говорят о котике, а тон такой словно угрожают друг другу глотки вскрыть. Прямо за столом.
— Мир полон сюрпризов, — легко посмеивается. — Так она его отвезла в ветеринарку?
— Отвезла, потому что кое-кто обещал вернуться и кота забрать.
— Ну и? — дядя вопросительно изгибает бровь. — Что у него с глазами?
— Подозрение на катаракту.
— Вы, мать вашу, серьезно? — сдавленно отзывается Аркадий и переводит взгляд с Валерия и на дядю. — Какая к черту катаракта?!
— Кошачья, — усмехается дядя и смотрит на него. — Я любил животных, а в детстве хотел быть ветеринаром. Что? Да, я сам уже в это не верю.
— Юр… — Аркадий поскрипывает зубами.
— Что? — дядя накалывает на вилку кусочек утки и отправляет в рот. Жует, проглатывает и говорит. — Я так понимаю, твоему сыну осточертели мы и Вика.
— Развод? — с тихой надеждой шепчу я Валерию.
Он смотрит на меня, расплывается в жуткой улыбке и отвечает:
— Нет.
— Да твою ж дивизию! — неожиданно рявкает его тетя.
Теперь все в удивлении смотрят на нее. Откладывает ложечку, поправляет прическу и мило улыбается:
— Извините.
— Милая, — Валерий откидывается на спинку стула и сверлит меня взглядом. — Ты и я вступили в договорной брак, и я от него не отказываюсь.
— Да ты издеваешься… — шепчу я.
— Ты и я слишком зависим от твоего дяди и моего отца, и они не воспринимают меня, как делового партнера, потому что я, по их мнению, могу только унаследовать что-то, но никак не создать и развить что-то свое.
— А такая риторика мне по нраву, — дядя хмыкает. — Надо ее серьезно обдумать.
— А теперь, — Валерий встает и с угрозой улыбается, — нам пора, дорогая.
— Что за возню ты устроил? — шипит Аркадий.
— Пришло осознание, папа, что у меня нет контроля даже в своей семье, потому что боюсь потерять твое наследие. А я не должен этого бояться, я должен беспокоиться о том, как быть ему полезным. И тут никто не должен смотреть на меня, как на капризного мальчишку.
— А как должны смотреть? — дядя подпирает лицо кулаком и щериться в улыбке.
— Как на делового партнера.
— Бинго, мой золотой, — дядя недобро щурится. — Поглядим, что получится, а не получится, то… Придется искать Викусе новую партию.
И тут я замечаю, как тетя Валерия многозначительно переглядывается с Аркадием. В голове щелкает, что там, где-то за океаном, сидит двоюродный брат моего супруга. Ну, как сидит, занимается перегоном машин. Он, вроде, был на нашей с Валерием свадьбе, но совершенно не помню его. Как же его зовут…
— Кирилл? — шепчу я, и в ужасе смотрю на Валерия. — Так ты был не единственным кандидатом?
Глава 15. Рыцарь в сияющих доспехах
— Что ты затихла? — спрашивает Валерий, постукивая пальцами по баранке руля.
Поглаживаю спящую Соню в люльке, и судорожно соображаю, что меня ждет. Если я выскочу из ловушки с Валерием, то меня закроют в новой клетке, но уже с другим мужиком, который, похоже, уже на низком старте, раз тетя Валерия за обедом не сдержала своего возмущения.
Не хочу быть трофеем, который перейдет из одних рук в другие. Ах да… Есть еще третий вариант, если я покажу зубки. Дядя отберет мою дочь и отправит в “санаторий” подлечить нервишки.
— Да, Вика, вероятно, после меня тебя торжественно передадут Кириллу, — недовольно хмыкает. — Ты же не думала, что тебя оставят в покое?
Нет, не оставят. И ситуация теперь куда хуже. У меня есть Соня, которой точно будут манипулировать.
— Зато себе ты подготовишь пути отхода, — закрываю глаза.
— Я не готовлю себе пути отхода, Вика. Я не хочу, чтобы твой дядя или мой отец продолжали лезть в мою семью и, фигурально выражаясь, стегали меня ремнем по заднице, — говорит тихо и спокойно. — Да, инициатива свести нас исходила от них, однако я согласился на наш брак. Да без любви, без симпатии к тебе, но я согласился. Я принял условия договора, и не выйду из него, но уже не из-за страха потерять наследство.
— Да неужели, — тоскливо вздыхаю я.
— Я несу за нашу семью ответственность, — Валерий разминает шею. — За тебя в том числе, потому что ты мать моей дочери. И в наших с тобой интересах, чтобы я смог держать оборону против твоего дяди и моего отца. Они должны считаться со мной, как с мужчиной.
— Ты хочешь стать нашим рыцарем в сияющих доспехах?
— К чему это ехидство?
— Не знаю, — сжимаю переносицу. — Я устала, Валер. И если бы не ты, то на твоем месте был бы сейчас твой двоюродный брат. Меня это удручает.
— Вдруг с ним было бы все иначе? — злорадно посмеивается. — Вдруг у вас бы вспыхнула великая любовь?
— Я теперь не верю в любовь, Валер. Нет ее там, где есть большие деньги, но что самое забавное — это то, что и в простой жизни она может извратиться в ненависть. Моя мать любила отца, но за одну ночь все поменялось. Поэтому я сейчас не искрометной любви хочу, а спокойствия. И да, я дура, что решила не проигнорировать сообщения от твоей любовницы. Я же не видела проблемы в том, что ты задерживаешься, часто катаешься в командировки, и я знала, что ты гуляешь. И это знание было тихим. У нас с тобой до моей беременности секс случился только шесть раз, поэтому, да, я прекрасно понимала, что у тебя есть близость на стороне.
— Ты считала? — Валерий кидает беглый взгляд в зеркало заднего вида.
— Да, а ты нет?
— Зачем ты считала?
— Затем, чтобы знать, сколько раз потребуется потом. Морально себя готовила.
Гнетущее молчание, и Валерий спрашивает:
— И за эти шесть раз ты…
— Я даже не возбуждалась, Валер. Ты же смазку использовал не просто так.
— Не ну…
