понятному принципу.
Эйч с ходу начала:
— Я про синтетика…
Док на минуту оторвался от своих бумаг:
— Во-первых, сядь, — он кивнул в сторону ближайшего стула, — во-вторых, Кира уже заходила и рассказала, что ты предположила о синтетике. Я с ней согласен.
Эйч возмутилась — Док был авторитарен, без этого в их общине никуда, но решить все, даже не выслушав?! Она резко возразила:
— Но, Док! Вы даже не выслушали меня! У синтетика при себе странный браслет, который мы не в состоянии изготавливать!
Док посмотрел на неё и веско сказал:
— Хелен, не кричи.
Она вцепилась пальцами в сиденье стула, чтобы взять себя в руки. Гораздо спокойнее начала (пальцы от усердия побелели и стали ныть):
— На браслете есть экран, на котором изображены кнопки. Вы когда-нибудь видели экраны, где кнопки располагались бы прямо на нем? Вы когда-нибудь слышали о таком? Не говоря уже о том, что на экран выводятся слова на другом языке — искусственном языке, созданном для замены языков Содружества. А ведь при синтетике были и другие вещи, которые мне так и не позволили осмотреть. Док, неужели вы не понимаете, что этот синтетик из мест, где сохранилась цивилизация? Неужели вы не понимаете, что нужно чуть изменить обычный порядок и рискнуть?
Док отодвинул в сторону бумаги, встал, заложив руки за спину. Прошелся по кабинету, остановившись у узкого окна. Кивнул ей:
— Подойди сюда. — он кашлянул, вытирая рот платком, на котором осталась прожилка крови.
Она послушно подошла, вглядываясь в постаревшее (а ведь ему чуть больше сорока лет) лицо Дока. Тот вновь указал на окно:
— Не на меня смотри — в окно смотри. Видишь?
Эйч и смотреть не надо было, чтобы знать, что там, за мутным, давно немытым стеклом.
Море. Длинный подвесной мост, ведущий на берег. Именно мост и был причиной того, что Клыки так и ни разу не были разграблены. Если приближалась опасность, мост просто уничтожали. На памяти Эйч такое было всего раз. Запасы же, имеющиеся в Клыках, позволяли отсидеться в недолгую осаду. Да и уплыть можно — лодки в Клыках имелись.
— Что ты видишь, Эйч?
На берегу располагались руины когда-то большого городка — его уничтожили боеприпасами с белым фосфором. Дальше шли скудные поля и сады, горы, заросшие лесами, где-то там прятался разрушенный бомбардировками круг из мегалитов. Еще дальше была петля реки и…
Док сам ответил:
— Если что, я не про роботов, которых мы до сих пор используем, хотя создавать уже не можем. Я о людях.
— Док, так и я о людях прежде всего думаю! Ведь это шанс для всех нас.
— Хелен… Этот альфа, которого вы с Терри нашли, синтетик. Синтетик. Ты же знаешь — что это значит? Это процессор вместо мозгов. Там нет понятий человеколюбия, совести и прочего. Только программа.
— Но он…
Док перебил, впервые за беседу чуть повышая голос:
— Хелен, он может быть чудесным синтетиком, готовым нам помогать и спасать. Я понимаю это. Но! Он синтетик, они все связаны в единую сеть. Они все общаются друг с другом, и достаточно одного вмешательства, одного императива от другого синтетика, чтобы он взбесился. Вся опасность синтетиков в том, что они непредсказуемы — мы не можем глушить связь между ними. Единственный способ оградить нас от них — уничтожать заранее. Даже самых хороших синтетиков, потому что каждый из них может изменить свое поведение из-за внешнего вмешательства, из-за программы или вируса. Хелен, посмотри — сколько у нас человек в общине. Человек. Мы не можем… — Он посмотрел на неё и резко сказал, пресекая возражения: — Я не могу рисковать их жизнями. Все, Хелен, эта тема закрыта. Надеюсь, ты поняла.
Эйч засопела носом, но выдавила:
— Да, я все поняла.
Он направился к своему столу:
— Тогда свободна. Кстати, премии ты лишена — опаздывать даже инженерам непозволительно.
— Да, Док, я поняла… — Она вышла из кабинета, понурив плечи — надежда на Дока была просто огромной, и вот… Все лопнуло, как мыльный пузырь.
Надо было идти на работу — спуститься вниз, на инженерный участок, получить наряд на сегодня и…
…И выбросить к черту все мечты о хорошем будущем…
Свет в коридоре мигал, периодически пропадая. В голове было пусто — запасного варианта у неё не было.
— Черт, черт, черт…
Все было так близко и так далеко…
Она зашла к себе, захватила свой ноутбук, с голода нагло съела оставшееся со вчера яблоко Джей — ничего другого у неё не было.
Свет в комнате мигнул — ветер на улице крепчал, играя проводами в вечной попытке их сорвать. Привычное дело по осени. Электрические провода, идущие с берега в Клыки, и раньше обрывало непогодой — ничего странного в этом не было. Посидят день-два без электричества, не умрут.
…Только операция у матери накроется… О, зараза!..
Она спешно открыла свою тумбочку, вываливая запасную одежду. Рабочий комбинезон был старый, но еще теплый.
…Куртка… Где добыть теплую куртку?! И обувь… Вот черт!
Обувь была вечной головной болью для обитателей Клыков.
…Ладно… Потом решим… Еще нужна еда, оружие и лыжи… Но это потом, если удастся самое главное…
Эйч выскользнула из своей комнаты, спеша на крышу.
Через десять минут свет мигнул и окончательно погас — электричество отключилось во всем Клыке. Запасные генераторы заработали, но их мощности едва хватало на холодильники с едой, медотсек и защитный контур. Убедившись, что в медицинском блоке электричество временно не нужно, его отключили и там. Кира, наведя порядок в кабинете, посмотрела на лежащего в операционной парня:
— Везучий ты, синтетик.
Она сняла халат, устало потянулась и пошла к себе в жилой отсек — здесь ей делать было нечего.
Эйч воровато проскользнула в кабинет матери — шифр от замка она знала наизусть еще с детства. Закрыла за собой дверь, прислоняясь к ней спиной — ноги откровенно подгибались. Она, конечно, и хулиганила по детству, и правила нарушала, и особо послушной девочкой никогда не была, но так откровенно на запреты общины она не плевала.
Для верности она подперла дверь стулом — больше ничего подходящего не нашлось.
Вошла в операционную, нарушая все правила стерильности, поставила ноутбук на стол, где обычно лежали инструменты для операции, включила его — чтобы хоть как-то заработать, ноутбуку нужно было с полчаса прогревать свои мозги.
Пока ноутбук чертыхался, пытаясь включиться, она стащила с синтетика простынь и присвистнула — на груди у него сиял красно-синим небольшой круг — то ли заменитель сердца, то ли аккумулятор, то ли
