ещё не испытывала, – чётко отвечает Элис и подвигается ближе к подруге, нависая над столом. – Ты думаешь я тебя не знаю?
– Не начинай, пожалуйста, – голос её дрожит, с глаза становятся стеклянными.
– Просто скажи, да или нет.
Венди лишь отвернулась и что-то тихо бормотала себе под нос. По щеке покатилась слеза, оставляя за собой мокрые следы.
– Ви, прошу…
– Да, мать твою! Я на диете! – Венди начинает плакать и осознавая произошедшее, быстро закрывает лицо руками.
– Боже, Венд, зачем? Зачем?! Ты у меня самая красивая, – Элис встаёт из-за стола и подходит к подруге, чтобы утешить. – Я не хотела тебя обидеть, просто я ненавижу, когда меня обманывают.
– Не трогай меня! – она грубо выбрасывает слова, не всей силой отталкивает Элис в сторону и, хватая пакеты со стула, уходит прочь.
Элис успевает схватиться за край стола и опускает голову вниз, поджимая губы. Исподлобья она провожала взглядом уход подругами и запоминала её путь. Но для чего она запоминала, если Элис не будет кидаться прямо сейчас бежать за подругой, когда той нужно побыть наедине какое-то время, чтобы осознать. Всё, что интересовало Элис – это почему Венди агрессивно ответила в этот раз, когда обычно на данный вопрос отвечала со слезами и просила прощения у Элис, что больше не будет сидеть на этой жёсткой диете, а за место этого начнёт ходить в спортзал. И тем более вместе с поддержкой подруги.
Элис поднимает голову и понимает, что на них смотрели рядом сидящие люди и шептались между собой, часто бросая взгляды на Элис. Девушка закрывает глаза, пытаясь придти в себя, и стремительно идёт к эскалатору. В голове продолжалась крутиться одна и та же мысль мысли: что происходит с Венди? Элис попытается узнать, в чём же причина этой ссоры, но когда они снова заговорят в дружелюбном тоне. Такими темпами Элис начинает чувствовать себя беспомощной даже для подруги, нежели для матери. Так к чему её пребывание на этой планете?
Летом, когда подруги были у Венди, решили устроить ночёвку, когда родители Венди работали ночью. Элис СМСкой спросила у мамы разрешения и та ей разрешила. Родители Венди тоже были в курсе ночёвки, и тогда подруги сходили в магазин и закупались разными вкусностями под сериалы на Netflix. Вечер они проводили так классно, что ночью, несмотря на душевные разговоры, быстро вырубились и заснули сладким сном. Посреди ночи Элис проснулась, потому что её мочевой пузырь уже не выдерживал, и ей пришлось вставать и идти в сторону туалета. Когда Элис завершает ночные дела, она заходит обратно в комнату подруги и слышит звук уведомления на телефоне. Каким-то образом телефон Венди не лежал где-то рядом с владельцем, а на мягком ковре, где они и смотрели сериалы. Девушка берёт телефон и, не заглядывая в него, почти кладёт на ближайшую тумбочку к подруге, как снова приходит сообщение.
– Кто тебе пишет посреди ночи? – шепчет Элис и решается заглянуть в телефон. – Неужто молодой человек волнуется, что твоя подруга Элис на самом деле трансгендер? – и тихо смеётся своей же шутке.
Она с лёгкостью разблокировала телефон, так как они знали пароли от своих телефонов и не скрывали их от друг друга. Что им скрывать? Элис заходит в доску уведомлений и понимает, что никакого молодого человека нет, а были присланы следующие сообщения от мисс Кемпбелл:
Мама: «Ты себя видела в зеркало? Жирная ты тварь».
Мама: «Мне стыдно с тобой даже быть рядом при людях. А ещё хуже, когда осознаешь, что это моя дочь. Ты видела свои ноги? Толстые, ужас! Только попробуй мне сказать, что я не права. Ты же меня просила говорить правду? Вот я её и говорю. Со следующей недели начинаешь худеть. Никаких "нет"».
С Элис сползла улыбка, и она стала придерживать ладонью рот, чтобы не закричать от прочитанного.
– Боже, Венди…
За что её мама с ней? Мисс Кемпбелл всегда была такой приветливой и доброжелательной, ни единого намёка на то, что она может быть такой жестокой матерью, как в этих сообщениях. Она же так скоро совсем атрофируется. Разве родители не должны любить своих детей такими, какими они есть? Такими, какими они родились. Как же подло со стороны её матери. На месте подруги Элис бы давно сбежала из дома и какое-то время бы ночевала у подруги или знакомых. А когда она закончит школу и подаст документы на поступление, то уехала бы в другой город. Элис стала будто падать в невидимую в полу бездну. Она стала держаться за стену, тяжело дыша грудью. Девушка повернула голову в сторону подруги, которая всё также продолжала посапывать. Если её мама писала сообщения весь вечер, то как Венди вообще может натягивать улыбку на лицо, когда твоя родственный человек унижает за твой вес.
Именно с того дня Элис поняла, что улыбка Венди и все её смешные штучки – всего лишь маска, которую она использует на публике, а за сценой она её снимает и показывает настоящую себя. Страдающей и нелюбимой. Только единственная Венди знает себя настоящую.
Глава 5. И долго ты там будешь стоять?
Девушка выходит из торгового центра, даже пытаясь не впускать людей внутрь, на что ей говорили гнусавым голосом: «пропускать сначала надо, а потом выходить», и это говорила женщина в возрасте. Но Элис было не до этих городских критиков, которые вечно говорят как именно надо поступать. На кой раз она должна выслушивать замечания от чужого человека? Правильно, ей плевать, по этому она шла напролом, совсем игнорируя брошенные в её сторону слова, а даже и оскорбления.
Пока она быстро двигалась, поняла, что ноги сами несут куда-то, тогда она поставила цель своим ногам идти до остановки. Она стала усердно шарить руками карманы куртки и джинс, нащупала кошелёк и достала его. Девушка открывает его и находит там десять центов. Она понимает, что на автобус точно не хватить, а на такси уж тем более. Маму не хочется отвлекать. Вдруг позвонит ей в неподходящий момент, хотя она всегда говорила ей, что Элис может звонить в любое время, и Карен всегда выделит время на звонок. Элис подумала, что она, пожалуй, пойдёт до дома пешком, прогуляется.
– Что ж, устрою променад, – она усмехается своим же словам, и поджимает губы в честь грусти.
Элис обратно засовывает кошелёк в карман куртки и продолжает идти. Все проходящие люди так косо смотрят на неё, будто она свершила нечто ужасное на публику и теперь все её презирают. Как
