будет обыкновенное рождаемое.
11 Февраля. Переживается суровая речь Сталина: и после такой-то войны, таких-то страданий, такой победы все те же пятилетки, все те же колхозы и гонка вооружения (в намеке на умножение научных институтов). Ни одного ласкового слова хотя бы для детей... Но видно по детям («Кирюша празднует»), что им и не нужно слов, радость жизни
45
у них включена в самую жизнь (Кирюша наверху топает так, что штукатурка падает). Не им это, а нам, старикам, хочется ласкового слова, именно слова, а не пряника из ширпотреба.
Милые старички! выкиньте из головы это баловство, вспомните отцов, добровольно уходивших в суровую пустыню, молитвами которых вы и теперь существуете. Вот она! сама пустыня пришла к вам, станьте босыми ногами, голыми коленками на камень и терпите, закаляя кость на камне и дух свой в душе. Разве это не в вашей воле?
Сущность этой критики, этого ворчанья действительно состоит в потребности ласкового слова, утешения. До того критиковали своих, что ждали от немцев ласкового слова. Показал бы немец! - Ясно? -Нет, опять хочется ласкового слова. - Забудь это, вспомни грех свой -и на камушек!
[A.M. Коноплянцеву]
- Ты, мой друг, не смущайся тем, что в душе ждал немца, а тебе потом дали медаль за доблестный труд по борьбе с ним. Тот же воображаемый тобой немец ничего общего не имел с действительным: твой немец был просто именем свойственного человеку идеала разумного порядка или просто добра.
Ты не один - миллионы людей, презирая ведущих начальников, не понимая лозунгов их политики, делали лучшее только потому, что во всякое время, на всяком месте стремились к нему. И сколько мальчиков из крестьян, втайне желая прихода «немца» (лучшего), шли на войну и там, узнавая действительного немца, отдавали жизнь свою за борьбу с ним за родину (истинное свое лучшее).
И ты, мой друг, свое пораженчество не вменяй себе в особенный личный грех: нет в этом греха именно потому, что тут не было ничего личного, таких, как ты, были миллионы, если же кто знал правду и вел к тому, что вышло - к победе, тому, живому - счастье и честь, а кто умер - слава и память.
Тебе же дается медаль за то, что и сомневаясь во всем, сохранял свой идеал добра и соответственно с этим делал согласное со всем своим народом. Помни свои сомнения,
46
смиряйся, и через это делаясь мудрым, ободряйся в творчестве добра и облегчай тяжесть собственных промахов тем домыслом, что и некоторым настоящим героям, а может быть, даже и всем, их дела дались не сознанием, а счастьем, им «вышло» одно, тебе - другое.
Некая Клавдия Максимовна пришла ко мне, как к писателю, и в усердии своем, как попу, принесла дары: варежки, чулки и сушеную малину. Ляля это любит, и слышу, она уже сговаривается коз покупать..
Что-то задело меня. Я заглянул в глаза К. М., обращенные к свету, и неподвижные зрачки остановили мое внимание. «Как у сумасшедших», подумалось, и я спросил: - А вы деловая? Она стала перечислять во множестве свои разные дела, а я остановил ее, когда она говорила о пчелах. - Я чувствую, - говорит, - должно быть из-за пчел махну на Дальний Восток. - Зачем же так далеко? - А там есть бархатное дерево, вы знаете? - Есть, отвечаю, бархатное дерево, ну, так что же? - Вот с бархатного дерева получается целебный мед...
И тут я понял, что наш странный дом готовится принять нового странного члена.
Впервые начинаю понимать тещу. Ляля, конечно, в существе своем человек не от мира сего, странница, артистка без предмета, и мы с ней по душе очень похожи. Теща за нее в постоянной тревоге. И вот теперь только я понял, как нужно с Лялей быть осторожным, как нужно ее беречь! Отныне никаких огородов, дачных работ.
12 Февраля. Потепление со вчерашнего дня. Снегопад. Вчера вечером твердо намечено переселение Барютиных к нам, таким образом, как будто все наши семейные трудности кончаются. Ляля будет свободна от мучительных обязанностей на кухне, отчасти и по уходу за матерью. Это у нас событие такое же большое, как в государстве выборы.
Некий человек хотел на выборах смухлевать, как в те выборы. Но мудрец ответил ему: - Ни в каком разе об
47
этом и не мечтай, теперь не обманешь. - А я в кабинку войду и там вычеркну. - Теперь в кабинку идут только те, кто намерен смухлевать, и это замечено.
Какой жалкий путь смухлевать и выйти из воды сухим, когда все мокрые!
Шел великан, слушал, склонившись, маленького и улыбался рассказу во всю свою широкую добродушную морду. А когда встречался прохожий, то великан смотрел на него, не снимая улыбки, и тот с удовольствием глядел на него.
13 Февраля. Перовская - это даже не натуралист, а просто биографист, ограниченный кругом животных. Особенно плохо понимают такие примитивные писатели значение диалога. Они понимают его наивно, как разговор. Между тем диалог берется для выявления личного начала в повести: такой-то человек может только так вот сказать. Соответственно с этим и слово в диалоге берется большей частью особенно выразительное, слово-личность. Вместе с тем, также сюда входит по возможности интонация, музыкальность речи. Диалог еще не стихотворение, но очень близок к этому роду поэзии.
Маяковский просто стер границу между диалогом и стихотворением. Вот почему натуралистам и биографистам надо бояться диалога, потому что они работают скелетами слов, в которых уже нет души.
14 Февраля. Сегодня нехолодно, хотя не каплет с крыш, как вчера, даже в полдень. Впервые вчера видел, как в маленькую лужицу под капелью в полдень с крыши слетел воробей и омылся в ней. Это воробьиное крещенье и сретенье. (Сретенье завтра.)
Вчера бился с Перовской, старался не обидеть ее, претерпевшую лагерь. Очень самонадеянная, кажется, от глупости.
Ночью в первый раз в жизни своей был обрадован доставленной мне рукописью В. Смирнова «Открытие
мира». Пишет он так же чисто, как Чехов, а вдохновенье черпает заметно у меня. Благодаря этому - Чехов без чеховского пессимизма... Нет, не только: есть и от Л. Толстого немного, вообще чудо как хорошо. Ляля, проснувшись, в электрическом свете, заметила у меня слезы и стала меня распекать. - За что же? - спрашиваю. - Да за нервы. - Я же в восторге! - Ну, и будь в восторге, а зачем же распускаешь нервы. Она очень хорошо поняла вещь,
