отложилось около 10 кубометров золы и углей, такие косточки могли и вовсе не сохраниться.
Известно оно было и древним русам: сын Ольги Святослав во время войны с Византией был осажден в Доростоле на Дунае. После вылазок, ночью, русы, по свидетельству Льва Дьякона, выходили из крепости и сжигали трупы своих воинов. «Когда ночь опустилась на землю и засиял полный круг луны, скифы (русские) вышли на равнину и подобрали своих мертвецов. Они нагромоздили их перед стеной, разложили частые костры и сожгли, заколов при этом, по обычаю предков, множество пленных мужчин и женщин…».
Этот мрачный эпизод запечатлен на картине Г. И. Семирадского в Историческом музее в Москве. Если принять допущение о военном происхождении шумского комплекса, то ход событий может быть предположительно восстановлен так:
а. Осуществив свой суд над князем-волком и узнав о судьбе своих посольств, древляне должны были готовиться к войне с Киевом. Одним из элементов этой подготовки могло быть грандиозное жертвоприношение, совершенное втайне от киевлян на глухой окраине Деревской земли.
б. У последнего древлянского села (Тетеревка) был создан комплекс для погребения своих воинов (крада и могильник с трупосожжением) и для торжественного сожжения жертв. Обширный дом с печью («истобка») и пристройками мог быть предназначен для временного пребывания участников церемонии. Четырнадцать деревянных сарайчиков могли предназначаться для временного помещения трупов своих покойников. Глина в «истобке» могла служить для оформления деталей чучела («Баба-Яга, морда глиняная»).
Организация «восточного выступа» чучела (левая половина груди великанши), где нет ни кострища, ни следов кольев, ни камней, наталкивает на мысль, что ритуал умилостивления Морены-Яги мог подразделяться на два этапа. Первоначально, очевидно, на дерне площадки был обозначен общий контур женской фигуры. В области её сердца (начало «восточного выступа» близ входов) был поставлен массивный идол в яме диаметром в 1 м; рядом с ним был устроен круглый, плоский глиняный жертвенник, а между ними – еще одна яма неизвестного назначения.
Срединные столбы конструкции чучела, которые одновременно могли быть тоже идолами, позволили И. П. Русановой напомнить описание русского культового места на волжской пристани, сделанное Ибн-Фадланом: длинный столб с лицом человека, а вокруг него маленькие изображения, позади которых еще какие-то «длинные бревна». Все это здесь есть. Очевидно, в этом месте, где подразумевалось сердце богини, производился самый обряд принесения жертв, которые затем размещались в середине чучела, в утробе богини».
Здесь идет речь о богине древлян Марве, она же Мурена, Лихо Одноглазое, прототип Бабы Яги. Что она значила для древлян? А то, что в самых сложных ситуациях ей приносили уже не просто в жертву животных, методом сжигания. Но людей. Находка Рыбакова на территории современной Украины, в местах обитания древлян, как он утверждает, говорит о том, что, когда древляне убили князя Олега и поняли, что на них пойдет Ольга, они, в тайне (чтобы никто не понял, что готовятся к войне) соорудили огромный идол Марвы из веток и бревен, превышающий по размеру человеческое жилище той поры, засунули туда животных и людей и подожгли. Ведь правы современные «родноверы», нам есть чему поучиться у предков. И неважно, что все эти манипуляции их не спасли. Главное – горело красиво!
Ну и по поводу того, что греки нас иногда называли скифами. Которых к тому времени уже и след простыл. Дело в том, что еще со времен их существования, эллинские купцы и путешественники называли всю землю, где пасли свой скот скифы – Скифией. Естественно, никакого государства у скифов не было. Но ту стороны, где они обитали или куда часто заходили, так было принято называть еще с незапамятных времен.
Когда уже на ней жили исключительно славянские племена, по привычке греки продолжали именовать ее Скифией. А всех обитателей – скифами. Пусть это вас не смущает. В приведенной выше летописи имеются в виду именно наши предки. Греки и не думали разбираться в славянских племенах, кто есть кто. Зачем? Ведь так и привычнее, и проще.
РОД
Возвращаемся к Рыбакову:
«Когда у русских и славянских историков в XVII – XVIII вв. проявился интерес к язычеству, то было обращено внимание и на изображения древних богов. Приурочение тех или иных скульптур к славянству языческой поры делалось без достаточных оснований, но это и в настоящее время осталось делом нелегким. Романтика, которой всегда овеяно углубление в языческую старину, способствовала появлению подделок, выдаваемых за славянских идолов. Исходным материалом для этих фантазий служили исторические источники о храмах и идолах балтийских славян XI – XII вв. (Сефрид, Гельмольд, Саксон Грамматик и др.). Таковы, например, грубые подделки, «найденные» в 1687 – 1697 г. в замке Прильвице в земле древних бодричей, породившие целую литературу, или так называемые микоржинские идолы»
Подделки или не подделки не важно. Сегодняшние язычники их бы расхватали только так и к себе бы в комнаты установили. Еще бы и гордились этим. Хотя они сами для себя не плохо из сухих палок выстругивают.
О роде. Знал я одного парня. Жил он с матерью. Отца не было. И вот мама ему, которая отца ненавидела настолько сильно, что и представить нельзя, сыну постоянно говорила, что его отец татарин и алкоголик. Вообще такое бывает крайне редко, но сын верил. Почему татарин? А она их почему-то очень не любила. Оставим это на ее совести.
Особым патриотом тот парень никогда не был. Чувствовал себя ущербным. Особенно, когда в одной компании собирался я и еще кто-нибудь из отслуживших в армии. К слову, парень тот не служил. А мы, служившие, что-то вспоминали, делились впечатлениями, говорили за службу, командиров и товарищей. Почему-то, как правило, диалог всегда заканчивался словами, что тот, кто не служил, не совсем, как бы это сказать, правильный россиянин. Вот.
Если при таких разговорах присутствовал тот парень, то, не дожидаясь окончания беседы, он куда-то пропадал. Я каюсь, но иногда, словесно, в шутку, мы могли задеть и его. Он догадывался об этом уже и сбегал, когда заходили разговоры за службу.
А пять лет назад мать ему призналась, что его отец был русским. Она тоже, кстати. И этот парень стал стремиться (не крещенный) к каким-то славянским корням. Выглядело это странно. Я сторонник того, что сознание диктует бытие. И можно привезти ребенка в России негроидной расы и воспитать здесь, тогда мы получим русского. А когда ты, по большому счету, не знаешь, кто ты, это как-то, в любом случае, отражается на личности.
И вот этот парень мне теперь рассказывает про род. Наш, славянский род. Позвольте, товарищи,
