заработали.
После ужина вернулся в комнату, дожидаться перехода в обычный мир. А затем, сразу лег спать.
Утром меня разбудила Анюта со свойственной ей бесцеремонностью.
— Сережка, утро давно. Вставай.
— Что там? Опять вести прием работников?
— У работников появилось занятие поинтересней, чем смотреть на твою недовольную физиономию.
— Можно без утренних загадок?
— Можно, — сжалилась Анюта, — Мы открыли в ратуше магазин и уже начали выдавать деньги.
— А вот на это я бы хотел взглянуть.
Пришлось вставать и умываться. А потом Анюта повела меня показывать магазин.
— Помещение нашлось как раз такое, как ты хотел, — рассказывала мне Анюта с видом экскурсовода, — Большое… на первом этаже… есть отдельный вход. Там раньше какие-то собрания проводили. Но оно пустует давно.
— Отлично.
Мы зашли в помещение магазина.
— Казаки здорово пособили. За ночь сколотили и полки, и прилавки, и даже вот… отдельную кабинку для бухгалтера, чтобы деньги выдавать.
— Ага. Вижу.
Бухгалтер маячит в кабинке с важным видом, отмусоливая непривычные его рукам купюры. Работники администрации толпятся перед прилавками. Лица некоторых помню по вчерашним посещениям. Они шушукаются, считают на пальцах, шевелят губами, переводя примерно рубли на фунты и фунты на рубли. Сравнивают подсчеты с товарными ценниками и с некоторой опаской пристраиваются в очередь в кассу на получение выплат.
Анюта была права. Практически на все деньги работники сразу закупаются продуктами. Рубли для них, что бумага. Натурой брать надежнее. Подошел начальник охраны. Он тоже потратил всю сумму и отошел от прилавка, груженый мукой, яйцами, салом и сахаром.
— Здравствуйте, Сергей Николаич, — увидев меня, начальник немного смутился, — Не удержался. Сейчас только жене отдам и вернусь к прямым обязанностям.
— Ну что вы. Ни к чему извиняться. Охрана на посту, сам видел.
— Сергей Николаич, а можно пожелание? — помявшись, обратился начальник.
— Разумеется.
— А можно добавить в ассортимент чего-нибудь сладкого? Я дочке всегда шоколаду покупал.
— М-м. Придумаем что-то, — вместо меня отвечает Анюта, — Шоколад не гарантирую. А меду привезем несколько видов.
Анюту тут же обступили. Посыпались просьбы расширить продуктовый набор. Анюта не растерялась. Выдрала из блокнота листок.
— Вот сюда записывайте пожелания. Рассмотрим.
Усмехаюсь. Думаю, листочка от блокнотика не хватит… отоваренные работники администрации понемногу расходятся, но народу в магазине меньше не становится. Подтягиваются другие труженики бюджетной сферы: учителя, врачи, полицейские, дворники…
Ну что ж. Процесс запущен. Я начал тратить. Пора подумать о том, как зарабатывать. Хотел выходить из магазина, но глаз зацепился за вошедшего джентльмена, совершенно чужеродного в толпе простых служащих. Даже врачи и учителя, по меркам начала двадцатого века считающиеся людьми хорошо оплачиваемыми, на фоне джентльмена смотрятся бедно.
А то, что это именно джентльмен, легко понять по штанам заправленным в носки, желтым ботинкам, клетчатому пиджаку, массивной часовой цепи, вылядывающей из-за отворота, а главное, по брезгливо надменному виду. Он обвел взглядом происходящее, покривился, увидев рублевые ценники, демонстративно развернулся и ушел. М-да, в Кречевске англичане хотя бы дали мне немного времени, чтобы освоиться. В Кустовом, боюсь, они такой ошибки не повторят.
По пути в свой кабинет созвонился с Джимми Фоксом. Он пока мой единственный хорошо осведомленный источник в Кустовом. Банкир средней руки ждать себя не заставил. Появился так быстро, будто ошивался неподалеку.
— Удачное совпадение, граф, — заявил он с порога, — Заехал взглянуть на ваш рублевый магазин, а тут вы звоните…
— Быстро слухи расходятся, — усмехаюсь.
— О, поверьте. Открытие магазина надолго станет самой обсуждаемой новостью.
— А у меня для вас маленький презент, Джимми, — протягиваю новую мобилу, — Производство моей Питерской фабрики. Компактный, современный, может звонить по России… здесь в городе связь тоже уже налажена.
— Спасибо. Пригодится, — Джимми покрутил мобилу в руках, — И вправду компактный… но вы пригласили меня не только для того, чтобы вручить презент…
— Не только… можете рассказать, как устроена в городе власть?
— Отчего ж. Могу, — Джимми устроился на посетительском стуле поудобней, закинув ногу на ногу, — Итак, граф, начнем с вашей должности. Сразу скажу, тучные времена для правителей прошли.
— Это я уже понял, Джимми. Всю городскую собственность давно распродали. А ратуша англичанам не нужна.
— Совершенно верно. На сегодняшний день у правителя, то есть у вас, граф, осталась функция получения налогов с аренды и патентов. Но, к сожалению, налоговые поступления не покрывают расходов.
— Я вчера успел немного распросить бухгалтера. Город каждый год берет кредит в английском банке, чтобы покрыть кредит предыдущего года. Естественно сумма кредита каждый год возрастает.
— Увы, граф, в том и проблема, — убежденно говорит Джимми, — Больше банк кредита не даст. Иначе вам эту должность не подсунули бы.
— М-да… что тогда остается? Урезать бюджетные расходы?
— Боюсь, это плохой выход. Люди и так с большой неохотой идут работать дворниками и мусорщиками. Нынче даже должность городового не в престиже. На заводе Моргора платят гораздо больше…
— Да, но Моргору вряд ли нужны люди без рабочих квалификаций.
— Во-первых, получить рабочую специальность не так сложно, — не согласился Джимми Фокс, — Во-вторых, кто не попадет на завод, пойдет батрачить к фермерам… поверьте, граф. Все, что можно было урезать, уже урезано вашими предшественниками.
— Да… понимаю… все украдено до нас.
— Именно.
— Тогда остается поднимать налоги. Раз нельзя уменьшит расходы, нужно поднимать доходы.
— Не хочу вас расстраивать, граф. Только лавочники и так скоро зубы на полку начнут складывать. Их и так как липок обдирают. Если поднимите налоги, они взбунтуются.
— Да уж, Джимми. Картина выходит совсем безрадостная. Но… вы сказали лавочники. А если не трогать лавочников? Поднять налоги крупному бизнесу. В Кустовом несколько крупных фабрик. Я думаю, один только завод Моргора способен содержать полгорода.
— А вот эту священную корову вам совершенно точно не позволят доить, граф, — усмехается Джимми, — Крупные предприятия неприкасаемы. Потому что крупные предприятия под англичанами.
— Да, точно… вы что-то говорили про городской совет, — припоминаю, — Что без его одобрения такое решение не провести… расскажите про городской совет, Джимми.
— Тут все просто. Совет состоит из двух равных лож. Ложа владетелей и ложа народных представителей. По сорок пять человек в каждой ложе.
— Итого в совете девяносто человек?
— Да. Ложа народных представителей — выборная. Горожане сами выбирают. Кстати, — Джимми прищелкнул пальцами, — Выборы в эту ложу пройдут на днях. Они всегда вслед за назначением правителя.
— Ага. Понял. А вторая ложа?… которая владетелей…
— Каждый влатедель имеет пять голосов. Девять владетелей — сорок пять голосов.
— А какова в совете процедура принятия решений?
— Решение принимается простым большинством голосов.
— То есть, если мне удастся договориться с владетелями, мы в девятером обеспечим половину голосов в совете…
— Ага… только вам этого не удастся, граф, — Джимми покачал головой, — Владетели не станут голосовать против англичан. Все они держат капиталишки в английском банке, все они давно прикупили дома в Лондоне. Натурально, ссориться с англичанами они не станут.
— Что-то совсем все грустно. Разве только взять город штурмом и выкинуть отсюда англичан.
— Если вам есть, что противопоставить английскому пехотному моторизованному полку, то да. Ничего иного не остается.
— У них тут целый полк? — присвистываю невольно.
— Не прям здесь. Немного западнее. Размещен у соседнего владетеля и контролирует дорогу на Самарканд. Но если понадобится, примчатся очень быстро.
— Ну что ж, Джимми. Вы мне очень помогли. Дали четкую непредвзятую картину.
— Всегда рад помочь, — Джимми поднялся со стула, — Знаете, граф. Положа руку на сердце, я вам не завидую. По моим представлениям положение ваше безвыходное. Но, как я вчера уже говорил, наводил о вас справки…
— И что такого вы про меня узнали?
— Про вас говорят, что вы умеете находить выход из безвыходных положений. Мне будет очень любопытно следить за тем, что вы предпримете.
— Спасибо за откровенность, Джимми.
Как только банкир ушел, позвонил Комаринский.
— Здрав будь, брат Кротовский, — голос у Комаринского бодрый и звонкий, — Мне сказали, ты надолго в Кустовом застрял?
— Так точно, господин поручик, — отвечаю, — Застрял по самые гланды.
— А вот с поручиком ты меня обидел… мне штабс-капитана дали.
— Так это здорово. Поздравляю. Слушай Комаринский, а полк тебе случайно не дадут в подчинение?
— Ну это ты загнул. Мне
