начиналась слева и заканчивалась справа, так что вторая дверь справа была двадцать девятой. Широкий коридор с ковролином и хорошими входными дверьми. Он открыл дверь и вошел вперед.
— Черт побери, как обычно.
Она нерешительно стояла и боялась сделать шаг. Александр ничего не говорил в надежде, что она все же забоится и не зайдет. Через пару минут дверь открылась шире. Она увидела перед собой светлую комнату из белой плитки, посередине стоял стол. Что было на столе, она не увидела, Стеван закрывал это своим телом. Она сделала шаг вперед. Стеван оттолкнул металлический, хирургический стол от себя, бросив на него скальпель. На нем уже лежали какие-то инструменты, она впервые видела все это. Все было в крови. Стеван продолжал стоять у стола, Рита так ничего и не видела, медленно делая шаг за шагом, посмотрев на свет, который освещал все вокруг. Эта лампа была похожа на пчелиную соту. Наконец, сделав пару шагов, она увидела лежащую на столе девушку, и, не успев даже понять, что с ней не так, она нагнулась, и ее вырвало.
— Черт!
— Как ты? — Стеван встал рядом с ней.
— Выйди отсюда! Жди меня там.
Она мотала головой, дав понять, что никуда не уйдет. Ее продолжало рвать.
Стеван, постояв немного, махнул на нее рукой.
— Наверно, ты сама знаешь как лучше.
Она стояла, вытирая рот рукавом свитера. Александр продолжал возиться с трупом. Встав, она все же набралась смелости подойти к столу.
Он убрал руки от тела и замер, дав возможность ей посмотреть на него. Девушка лежала голой, тело было покрыто тонкими порезами, которые вероятно поначалу не угрожали ее жизни, лишь только доставляли боль, ноги исполосованы, кругом кровь. Выше вырезаны молочные железы, обе груди отсутствовали. Лишь потом она, вновь нагнувшись, чтобы проблеваться, заметила под столом ошметки грудных желез. Глаза были выколоты. Все кругом было в крови, Рита вновь села на корточки, ее выворачивало наизнанку.
— Мне тут только за тобой придется, не знаю сколько, убираться.
Она продолжала сидеть, отвернувшись к стене.
— И вот так проходит каждая Ваша ночь?
— Ну, не каждая. Бывает, что и месяц никого нет, для меня такие дни — блаженство. А бывает, что их десятки, как на днях, когда Близар был здесь.
— Получается, что на днях тут погибло около тридцати женщин?
— Больше, их на этот раз было сорок три. Должен сказать, что некоторые не доводят дело до конца, и мне приходится делать это за них.
— Как Вы можете!
— Мне ничего не остается делать. Либо жить так, как сейчас, либо никак. Тем более, за двадцать лет всего этого я привык относиться к этому почти что с легкостью.
— Да Вы такой же монстр, как они все! Все эти Ваши клиенты!
— Да, я монстр! Но не я выбирал этот путь для себя. Уж поверь мне, этого я совершенно не хотел!
Она продолжала сидеть на полу, он говорил с ней, продолжая заниматься своим делом.
— А как мне жить с этим?
— Так же, как и мне, если тебе дороги твои близкие. Ты же желаешь им добра!? Тебе ничего не остается, как молчать! Получать за это деньги и радоваться жизни.
— Радоваться!? Да Вы совсем больной. Я должна смотреть на трупы изувеченных девушек и радоваться!?
Рита встала с места, подойдя к нему, толкнула его.
— Да кто Вам вообще дал такое право вмешивать меня в это все? Я жила в незнании этого. Зачем мне это все? Вы влезли в мою жизнь и сломали ее! Да кто вам дал такое право чувствовать себя богами и быть безнаказанными? Кто? Черт, кто Вам дал это право?
Она продолжала кричать и бить его кулаками по груди. У него с рук упало ведро, розовая вода полилась по всей комнате.
— Кто Вам дал такое право?
Голос ее становился все тише и тише, в конце концов, она начала захлебываться в слезах. Александр крепко прижал ее к своей груди.
— Успокойся, девочка. Не мы выбрали такую судьбу, ее решили за нас! Нам не дали выбора!
— Я не хочу так жить! — задыхаясь сквозь слезы, бормотала она.
— Близар решил, что я старею, становлюсь менее внимательным. От этого он решил дать мне помощника. Я был против, но он сказал мне, что это не мне решать. Я ничего не мог поделать, ведь он хозяин моей жизни.
— Вы либо так сильно запуганы, либо боитесь менять что-то сами.
— На что мне менять? Тогда, когда мне хотелось что-то изменить, у меня не было возможности. А когда я мог сбежать, мне уже стало некуда. Вот и доживаю свой век, как могу.
— Я не смогу так!
— Сможешь! Ведь есть сильный стимул, это твои близкие.
— За что Вы со мной так?
— Я прошу тебя, не вини меня в этом! Умоляю! Я не знал, как мне быть, после того, как он мне это сказал. Я даже сунул себе в рот пистолет, но не смог. Даже если бы и смог, вероятнее всего, что он приехал бы и сам ввязал тебя в это.
Она продолжала плакать, не желая отходить от него, прижимаясь сильнее.
— Я просто хотела помочь тете, стать бухгалтером.
— Теперь тебе университет не нужен.
Она стала рыдать еще сильнее, что у нее началась одышка, стало трудно дышать, она задыхалась.
— Тебе нужно прилечь. Пойдем, я отведу тебя в твою комнату.
Они вышли прочь из этого злосчастного места в коридор. Рита еле двигала ногами. Александр повел ее вдоль коридора. Она не понимала, что происходит, куда он ее ведет. Дойдя до комнаты, он открыл дверь, включил свет. Уложив в постель, протер мокрым полотенцем лицо и дал ей стакан воды. Комната без окон, но вполне уютно обставлена. Он подождал, пока она успокоится и заснет. Убедившись, что ее сон крепок, он вышел и запер за собою дверь на ключ во избежание казусов. И как ни в чем не бывало приступил к своей работе.
Когда Рита открыла глаза, вокруг нее была тьма. Она смотрела вперед, надеясь все же, что это потолок, а не ее фантазия о том, что ее похоронили заживо. Боясь пошевелиться, она провела руками по постели, прощупав, нет ли кого-нибудь рядом. Собравшись с мыслями, она встала и вспомнила все, что произошло. На глазах скопились слезы, она сидела, еле сдерживаясь, чтобы не закричать. Продолжая сопеть, вытирая мокрые глаза, она встала и начала ощупывать стены. Нашла выключатель, в комнате стало светло. Она посмотрела по сторонам, никого не было. Дверь заперта.
