Посмотрев на то, что женщина вложила в мою ладонь, увидела небольшой мешочек из плотной ткани.
— Три дарама да семьдесят пархов, — пояснила она и, накрыв своей рукой ладонь, крепко сомкнула её. — Всё, что могу…
— Спасибо! — воскликнула, и вновь котомка упала, а я крепко обняла старушку и поцеловала её в морщинистую щеку. — Спасибо Вам, Катарина!
— Да за…
— За то, что вырастили. За то, что заботились, были всегда рядом, помогали и стали родной. Спасибо!
Растрогав этими словами няню, я улыбнулась ей и, не став отказываться от денег, затолкав кошелечек в вырез, выглянула наружу, но никого в округе не заметила.
— Уходите, — прошептала, — пока никого нет. Вас со мной не должны увидеть. Вряд ли… родители, узнав, что вы помогли сбежать и дали денег, отблагодарят…
— Высший всё видит, им воздастся за все их грехи и за то, что с тобой так несправедливо обходились. А я всё равно собиралась увольняться, — старушка махнула рукой. — Что мне тут без тебя делать? Отправлюсь лучше к детям, помогу им внуков нянчить. А за Микаэлем ухаживать… пускай найдут другую дуру!
Фыркнув, она подошла ко мне и, заметив, как я смотрю на гнедого, отрицательно махнув головой, добавила:
— Не бери Роша, он своенравный, отца твоего только слушается. Позади пасется сейчас Адана, конюх из села только что вернулся, она оседлана… Поспеши!
— Спасибо! — напоследок ещё раз поцеловав её и попрощавшись, я последовала её совету и побежала за конюшню.
Обнаружив там, как Катарина и говорила, небольшую пегую лошадку, отвязала поводья от привязи, приспособила мешок к седлу, взобралась сама и, ударив ей по взмыленным бокам, понеслась по дороге вперед, не оборачиваясь…
Благодаря хорошей памяти карту, вернее, свой намеченный путь я прекрасно помнила, и не пришлось даже выуживать из недр корсета смятый листок, вырванный из книги. И, когда показался нужный мне поворот, я, погладив несчастную, хрипящую от усталости лошадку по шее, успокаивая, натянула аккуратно поводья.
Дождавшись, когда она наконец остановится, спрыгнула на утоптанный узкий тракт. Отвязав мешок, подошла к морде животного и, проведя по её носу, глядя в умные темные глаза, прошептала:
— Спасибо тебе, Адана. Сослужила ты мне хорошую службу. И прости, что не берегла. Но мне никак нельзя им попадаться. Уж больно мне пожить ещё хочется, раз был дан такой шанс.
И, проходя мимо крупа, со всей силы хлопнула по нему ладонью, напугав лошадь. Громко заржав, она привстала на задние ноги и, бодро сорвавшись с места, быстро умчалась вдаль. Убедившись, что лошадь и не собирается останавливаться, я развернулась и смело шагнула с перепутья дорог прямо в густой и, кажущийся непролазным, темный лес.
Дорога мне сулила непростая: через лес, который окружали болота, но так я, во-первых, запутаю преследователей, что, уверена, уже мчатся за мной. И, во-вторых, сильно сокращу путь. По трактам на лошадях, которых пришлось бы постоянно менять, он занял бы пять дней. А так, даже пешком, всего за двое суток управлюсь. Зверья опасного, благо, в данной местности не водилось — это я заранее узнала из местного аналога путеводителя. А топей постараюсь избегать, да и если судить по карте, самые болотистые места севернее моего маршрута.
И несколько часов я придерживалась своего нехитрого плана: бодро шлепала вперед, остановившись лишь раз да и то на пару минут. Я даже не стала менять платье на более удобное — так и бегала в роскошном свадебном, только драгоценности сняла да убрала их подальше, чтобы не потерять…
Вздохнув ещё раз, я нехотя, громко кряхтя, села и сделала ещё глоток воды. После размяла икры да поднялась и уже совсем не бодро потопала дальше. Пока яркая луна будет освещать мне путь, и я окончательно не обессилю — буду идти, попутно выискивая удобное место для ночлега.
Но в очередной раз мои «грандиозные» планы в этом мире были грубо и бесповоротно нарушены, словно меня преследовал какой-то злой рок, или кто-то решил испытать мой характер.
После моей небольшой передышки стоило мне пройти минут десять, как чистое небо стало стремительно затягивать черными тучами, вдалеке послышались раскаты грома, а вскоре и вовсе начал накрапывать дождик.
Поиски укрытия ускорились, однако практически в кромешной тьме, идя чуть ли не наугад, найти хоть что-то подходящее было крайне затруднительно. А затем мрак так сгустился, что мне пришлось вытянуть руку вперед, потому как ещё одну встречу лба с деревом моя голова уже может не пережить: я с такой силой влепилась в ствол, что у меня даже искры из глаз вылетели, а вокруг всё стало на короткий миг светлее. Тогда я с сарказмом подумала, что это мои «искры» так путь осветили, но нет… Просто удар молнии четко совпал с моим искрометным столкновением.
Шаг за шагом, напрягая глаза и стирая воду с лица: дождь разошелся не на шутку, гроза кружила где-то поблизости — я брела вперед, желая укрыться уже хотя бы где-нибудь. Но стволы вековых деревьев были как на подбор ровненькие и стояли, будто оловянные солдатики. Хоть бы одна гадина покосилась, а ещё лучше рухнула! Я бы под таким исполином легко уместилась и переждала непогоду…
Очередная вспышка ослепила меня, дождь ещё усилился, превратившись в водную завесу — с такой силой хлестало с неба.
Замерев на мгновение перед очередным оврагом, дно которого уже прилично залило, я покрепче ухватилась за ствол ближайшего дерева и, только осторожный сделав шаг, взмахнула руками и бодро скатилась на попе вниз. Котомка, выскользнув из рук, подлетела вверх, чтобы через секунду упасть в метре от меня, обдав порцией грязных брызг.
И, вот, сижу я вся такая хмурая и недовольная по пояс в воде. Сверху хлещет. Молнии сверкают, гроза стремительно приближается, и гром грохочет уже совсем рядом… Красота!
Вытащив пару листьев из декольте, пробурчала:
— Твою ж… природу эту. И прогулки увеселительные туда же.
Подойдя к тому месту, где упал мой мешок, нагнулась и начала шарить по дну, выискивая его.
Долго возиться не пришлось, и уже насквозь мокрый кусок из синей ткани вновь очутился на моей спине.
Распрямив плечи, я подошла к противоположному, относительно того, с которого скатилась, краю оврага и попыталась забраться наверх. Однако раскисшая земля скользила под туфлями, и я постоянно пробуксовывала. И ухватиться-то было не за что! Короткая куцая трава вырывалась с комьями земли, а до деревьев было не дотянуться…
Только я собиралась закинуть мешок на край оврага, чтобы он не мешался, как раздался жуткий грохот, который даже оглушил меня. И следом, не давая времени опомниться, с небес с сухим хрустом прилетел белый разряд молнии…
Дерево, в которое он ударил, находилось от меня всего метрах в десяти. У меня от увиденного ужаса волосы встали дыбом. Я не смогла сдержать отчаянный крик… Ноги подкосились и, вновь выронив мешок, я шлепнулась в воду, стуча зубами от страха.
