Ознакомительная версия. Доступно 27 страниц из 132
Колин повернулся и налил молоко в кружку побольше, затем долил туда кофе и передал кружку мне. Я с благодарностью приняла ее и сделала глоток, после чего с удивлением посмотрела на него.
– Откуда ты знаешь, какой я люблю кофе?
Он посмотрел на меня поверх своей чашки.
– Наверное, у меня хорошая память.
Что-то в его голосе заставило меня отвести взгляд, словно меня только что отчитали.
– Почему ты решила стать внештатным журналистом? Ты же в институте не расставалась с камерой. Я думал, ты хотела стать знаменитым фотографом.
– Я и хотела. Когда-то. И до сих пор люблю фотографировать – я, собственно, прихватила с собой свой «Хассельблад» и собираюсь фотографировать Прешес и наряды для вдохновения. Знаю, Арабелла будет пользоваться услугами профессионалов из журнала до того, что попадет непосредственно в статью. Но фотографию я все еще люблю – даже не представляю, что прекращу этим заниматься. – Я сделала еще глоток, чувствуя, как пар щекочет мой нос. – Наверное, в какой-то момент я поняла, что иногда требуется печатное слово, чтобы закончить историю, начатую фотографией.
Я не стала сдерживать расползающейся по всему лицу улыбки.
– Удивлена, что ты помнишь такое обо мне.
Я едва не произнесла слово «смущена». Не из-за того, что он так много помнил, а из-за того, что я о нем помнила немного. И делала это намеренно. Потому что так много хотела помнить о Колине Элиоте и хранить это в себе. Или хранила бы, если бы жизнь сложилась иначе и мне суждено было иметь долгосрочные отношения.
– Как я уже говорил, у меня хорошая память. – Словно желая сменить тему, он продолжил: – Совсем забыл – несколько коробок со всякими вещами, принадлежащими моей бабушке Софии, хранятся в доме моих родителей в Кадоган-Гарденз. Документы, письма, может, несколько фотографий – все такое. Арабелла подумала, что они могли бы помочь тебе с твоей статьей.
Я с жаром кивнула.
– Несомненно. Они могут дать фон для той эпохи. Когда я могу их забрать?
– Будет проще, если я привезу их сюда – у меня до сих пор сохранился мой древний «Ленд Ровер».
Я удивленно улыбнулась.
– Я помню его… твои родители дали тебе его, когда ты пошел в университет. А это было практически до нашей эры, да? – Старые воспоминания накрыли меня с головой. – Я помню, меня не раз довозили на нем из местного паба. Мне кажется, ты всегда был трезвым водителем. – Я уставилась на него, вспомнив еще кое-что. – Ты выпивал?
Он забрал у меня пустую кружку и повернулся ко мне спиной, заново наполняя ее, чтобы я не увидела выражение его лица.
– Кто-то же должен был оставаться трезвым. Ты даже пинты пива не могла осилить без того, чтобы твои ноги не подгибались. А еще ты гораздо разговорчивее, когда выпьешь.
– Кто, я?
– А то кто же? – сказал он, снова повернувшись ко мне и вернув мне наполненную кружку. – Однажды ты обвинила меня в том, что я – женоненавистник, из-за того что я относил тебя в твою квартиру, когда у тебя ноги не работали как положено.
– Этого я не помню. А что еще я говорила?
Несколько секунд он молчал, раздумывая.
– Ты много говорила о ком-то по имени Роб. По-моему, ты была с ним помолвлена.
Свет на кухне словно потускнел, но я знала, что это никак не связано с потолочным светильником или облаками за окном. Это пришло изнутри меня, из темного места, которое я предпочитала прятать. До тех пор, пока кое-кто не сказал кое-что и не приглушил свет.
– Я тебе это говорила? – спросила я хриплым и неестественным голосом.
– Да, говорила.
Я отвернулась, заметив на столе возле раковины небольшой аквариум, в котором плавали две пухлые золотые рыбки, находящиеся в счастливом неведении, что они возвращались туда же, откуда начинали.
– Мы расстались.
– Я так и подумал.
– Сейчас он женат на какой-то девочке. Он, как и мой отец, работает учителем английского в старшей школе и тренирует футбольную команду.
– А ты так жить не хотела.
Я отодвинула стул, поднялась из-за стола и поставила пустую кружку в раковину.
– Нет, – тихо проговорила я.
Колин не спросил почему, словно знал, что я не отвечу. Он подошел к раковине и поставил свою кружку рядом с моей.
– Ну ладно. Мне пора на работу. Джордж с Лаурой и Оскаром, а Арабелла скоро придет. Увидимся вечером.
Я кивнула, не решаясь посмотреть ему в глаза и ожидая, когда в мои собственные глаза вернется свет.
Он остановился в дверях.
– Послушай, Мэдисон. – Он прочистил горло. – Я в таком же восторге от сложившейся ситуации, как и ты. Может, нам следует заключить перемирие, чтобы ты смогла делать свою работу и закончить ее?
– Конечно. Разумеется.
Я кивала, как китайский болванчик, не в силах остановиться. Напряжение между нами гудело, как невидимые радиоволны, бьющиеся о наши невидимые стены. Мне нужно было прекратить это, иначе я не смогу сосредоточиться.
– Итак… – начал он.
– Прости меня, – прервала его я, почувствовав необходимость выяснить отношения, чтобы ком вины не вставал у меня в горле каждый раз при виде него.
Он приподнял бровь.
– За то, что не попрощалась. Я не люблю прощаний, поэтому избегаю их. В этом не было ничего личного. И, если честно, я думала, ты и не заметишь.
– Буду иметь в виду, – произнес он. – И извинения приняты.
Он не улыбнулся, но, по крайней мере, больше не хмурился, глядя на меня.
Мы оба обернулись на звук открывающейся двери – в проходе стояла Арабелла, встревоженно оглядывая нас.
– Все в порядке?
– Кровь не пролилась, если ты об этом, – ответила я.
Она улыбнулась.
– Прекрасно. Тогда идем, Мэдди, посмотрим наряды. У меня всего полчаса, но ты дальше и сама справишься. Мне нет смысла стоять у тебя над душой. Моя помощница, Миа, свяжется с тобой попозже сегодня по поводу списка задач, которые я взяла смелость составить для тебя с людьми из музея. В том числе и историка – думаю, тебе будет приятно с ним познакомиться и поболтать. Ты, конечно, можешь спокойно говорить со всеми, кто тебе приглянется, но, думаю, этих для начала вполне хватит. А я с радостью передам тебе рычаги управления.
– Хорошо. С нетерпением жду, когда смогу с ними поговорить.
Я встретилась взглядом с Колином и поняла, что он сдерживается, чтобы не ухмыльнуться. Мы оба прекрасно знали страсть Арабеллы к группировке и расстановке по позициям друзей и остальных людей в границах своей сферы влияния, свойственную скорее профессиональному шахматисту.
Попрощавшись, Колин ушел, а Арабелла повела меня по длинному коридору с дверями, ведущими в спальни. Моя комната была в самом конце, возле комнаты Прешес, за всеми фотографиями на стене. Арабелла завела меня в первую из дверей по правой стороне. Как и все остальные двери в спальни, эта имела окно с витражным стеклом над ним, позволяющее свету из большого окна в дальней стене комнаты проникать в коридор, даже когда дверь закрыта. В небольшом скудно обставленном помещении находилась лишь железная двуспальная кровать, большой шкаф в стиле двадцатых годов и туалетный столик с табуреткой и закрепленным на нем трехстворчатым зеркалом, который смотрелся так, словно попал сюда из той же эпохи. За стеклом расцвели дымчатые тени, похожие на пигментные пятна на руках старика, искажая мое отражение.
Ознакомительная версия. Доступно 27 страниц из 132
