Толпа неразборчиво, но крайне возмущенно загалдела.
Боги, бедняжкам не дают сдохнуть на границе. Срочно исправьте это недоразумение, и всем станет легче дышать.
Я посмотрела на Трин, незаметно отступившую в тень и присевшую на скамью: глаза ее были закрыты, губы поджаты. На Леннарта: руки в карманах, но спина напряжена, словно в ожидании удара. Затем обвела взглядом тьмагов — эти не сутулились и не бледнели, а провокационные речи слушали будто бы даже с предвкушением.
И только это предвкушение на их лицах удержало меня от необдуманных поступков. Значит, без ответа старшекурсники не останутся, раз уж так его жаждут, что даже имущество института не побоялись разгромить.
— Все сказал? — наконец заговорил Никлас Берг.
Кобэ-младший сложил руки за спиной, сейчас особо напоминая старшего родственника:
— Допустим.
— Еще желающие высказаться есть? — Берг повернулся к толпе, заполнившей проем.
Желающие не объявились, но глазели на него с интересом. Даже Леннарт соизволил обернуться, но так, чтобы я невольно не попала в поле зрения.
— Не стесняйтесь, это ваш редкий и последний шанс, — подбадривал Берг. — Больше вломиться к нам на занятие и устроить цирк ни у кого не получится.
Кобэ захохотал, запрокинув голову, а вот Леннарт явно ощутил колебания силы.
— Твою мать, — пробормотал он и за долю секунды выстроил такой щит, что я бы умерла от зависти, если б не была занята другим.
— Ну, нет так нет, — пожал плечами Берг и… махнул рукой.
Толпа из проема просто исчезла, будто и не было там никого, лишь доносившиеся издалека вопли и ругательства доказывали обратное. А вот Кобэ-младший покидал пристройку красиво и медленно, мычащий и неподвижный, опутанный невидимыми нитями, что оставляли на темной коже яркие следы ожогов. Я слышала, что в таком виде доставляли в тюрьму предателей и дезертиров, но только пару веков назад.
Впрочем, порой давние традиции оказываются крайне полезны.
Леннарта, увы, не зацепило ни первое заклинание, ни второе. Щит его дрожал и искажался, но не пустил ни одной трещинки, и когда тело Кобэ уплыло к полигону, Леннарт сам сбросил плетение и распрямился.
— Эффектно, — произнес он, снова убирая руки в карманы и покачиваясь с пятки на носок.
— Надеюсь, — кивнул Берг. — Тебя тоже проводить?
— Нет, благодарю. — Леннарт поморщился. — За спектакль извиняться не буду. Лучше уж одним мощным ударом удовлетворить всеобщее любопытство, чем весь год страдать от придирок и мелких атак.
— Может, тебе еще и спасибо сказать? — хмыкнул Хольм.
— Не нужно. По лицам вижу всю глубину вашей признательности.
Он еще и ерничает…
Я шагнула вперед, и Леннарт вздрогнул и чуть повернул голову, чтобы, не дай боги, не зацепить меня хоть краем глаза.
— Мы тебя не задерживаем, — холодно произнесла я, хотя внутри все клокотало.
«Посмотри на меня, ублюдок. Посмотри!»
— Желание дамы — закон, — невозмутимо откликнулся он и, кивнув всем сразу и никому конкретно, пошагал к дыре в стене.
— Валборг, — позвал Никлас Берг, пока я напряженным взглядом провожала широкую спину.
— М?
— Я согласен. Буду твоей парой.
Леннарт едва не запнулся, плечи его напряглись… но тут же расслабились, и вскоре он скрылся из виду.
А я повернулась к Бергу, на лице которого играла широкая улыбка, и задумалась. Он собирался согласиться сразу, но не успел? Или принял решение, потому что… почувствовал?
Почувствовал, как я направляю его неотесанную грубую силу, чтобы мы не остались без крыши над головой и ни один из отброшенных прочь студентов не покалечился.
10
У вторжения старшекурсников был один несомненный плюс: назревавший внутренний конфликт потерял остроту. На тьмагов, особенно на Берга, теперь смотрели с уважением, ну а про мое двойное имя и задранный нос и вовсе будто позабыли.
Парни споро сгребли обломки в угол, заполнили дыру в стене какой-то мутной дымкой, через которую полигон и силуэты бродящих вокруг студентов едва просматривались, и продолжили знакомство.
На сей раз представились все. И на пары разбились быстро, особо не заморачиваясь с выбором — мэтр же сказал, что все равно будет нас тасовать. Трин успела отхватить себе болезненно худого и флегматичного, зато высокого тьмага, рядом с которым явно чувствовала себя уютно и не пыталась сгорбиться. Уже хорошо.
Никто из преподавателей или руководства института так и не появился, и поскольку в подобное наплевательское отношение с их стороны верилось слабо, выводы было сделать несложно. Нас проверяли — а может, и старших боевиков заодно, — но вот как в итоге оценили наше поведение… кто знает?
Гадать и переживать раньше времени я не собиралась.
Оставшиеся полтора часа все так и общались попарно, чтобы завтра не ударить в грязь лицом. Расспрашивали друг друга про резерв и потенциал, особые таланты и слабости, кто-то даже попробовал смешать силу — разумеется, безрезультатно, только задницы отбили, когда их отбросило, да на полу появилась небольшая подпалина, впрочем, совершенно незаметная на фоне разрушенной стены.
Я же осталась при своем. То, что мы сами считаем своим главным недостатком, в глазах смотрящего может оказаться величайшим достоинством, потому я считала бессмысленным все эти «я импульсивный, но добрый», «а я выносливый, но замкнутый». Лучше б на отвлеченные темы болтали — вот где раскрывается суть.
В итоге мы с Бергом просто сидели бок о бок и молчали, уставившись на залатанный проем.
Ну… в основном молчали.
— Починить бы, — отрешенно заметил Берг.
Я покосилась на него:
— Не мы ломали, не нам чинить.
— Спорная логика.
— Ладно, чини, — пожала плечами я. — А завтра скажут, что никто ничего не ломал, а злобный тьмаг просто вышел на полигон и расшвырял там бедных боевиков как ясельников.
Берг рассмеялся:
— Думаешь, преподы не в курсе, что здесь произошло?
— Не думаю. Но истина и официальная версия, выгодная большинству, зачастую отличаются. Доказательства не повредят.
Он не ответил, только хмыкнул тихонько и откинулся назад, устраиваясь поудобнее.
Я все ждала, когда он заговорит про мое вмешательство в его плетение, но Берг делал вид, будто ничего не заметил. А может, и правда не заметил, но настолько мне еще никогда не везло.
— Что-то с тобой не так, — произнес он через минуту, прикрыв глаза.
— Тут со всеми что-то не так, иначе бы мы не рисковали жизнью в этой команде самоубийц.
