Невольно, Давыдов отметил в ней бойцовские качества. Хоть и боится до чертиков, а хвост держит пистолетом. Похвально.
— Чушь собачья, — раздраженно фыркнул, разозлившись от собственных мыслей, — ты скорее сама поранишься. Не сжимай так сильно, я сказал!
— Не указывай мне, что делать! — Валерия поднесла осколок прямо к его носу. — Отойди. Живо!
Не выдержав, все же рассмеялся. Она, действительно, его боялась. И это радовало.
— Да я скорее сдохну, Лера! Видимо, тебе придется, все же, применить свое оружие массового поражения.
Девушка поникла, осознав, как глупо сейчас выглядит. Осторожно разжала пальцы, выпуская на волю кусок острого фарфора. Судорожно втянула в себя воздух, и лишь потом подняла на него глаза.
— Хорошо. Чего ты хочешь, Герман?
— Хм? — Удивленно вздернул бровь, изображая крайнюю степень удивления.
— Чего-то ж ты определенно хочешь, раз так себя ведешь. — Продолжала рассуждать вслух Лера. — Так чего именно?
Нагнуть тебя прямо здесь, и хорошенько…хорошенько! О! С*чка! Преподать бы тебе урок хороших манер…Бл*дь!
Мужчина стиснул зубы, закипая от ярости на самого себя.
— Поправь, если ошибаюсь. Договориться со мной пытаешься?
— Почему нет? — Возмущенно пожала плечами Спирина. А потом вовсе уперлась ладошками в его грудь, пытаясь оттолкнуть. — Ты двигаться-то собираешься, или дальше будем обниматься? Так ведь и породниться не долго, Давыдов!
Герман сильнее стиснул зубы, сдерживая рвущийся наружу рык. Все же сделал крошечный полушаг назад. Его глаза метали молнии, хоть сам он и старался выглядеть спокойным. Хотя бы внешне.
— Ты меня пугаешь. Нет, серьезно. В твои-то годы не знать, откуда дети берутся! Сразу видно, деревня деревней. Хотя, поговаривают, что провинциальные девушки, те еще шл*шки! Доступные, жуть! Так ведь, Лера?
Она дернулась от его слов, словно наотмашь ее ударили. Боже, а каким взглядом окатила. Показалось, или глаза заблестели от еле сдерживаемых слез. Но Лера улыбнулась. Хоть и наиграно, через силу, но все же…
— Если мое мнение интересует, везде хватает любителей свободных отношений. Но, что-то подсказывает, что это не вопрос, а утверждение. Утверждение, которое распространяется и…на меня.
Произнесла, и точно сдулась. Даже плечики поникли.
— Весьма проницательно. Правда. Считал тебя глупее.
— Спасибо.
— Спасибо?
— Угу, — отвернулась, пытаясь скрыть от него скатившуюся по щеке слезу. Только вот…он увидел. Увидел, и застыл, как вкопанный. Внутри что-то вдребезги разбилось, от этого зрелища. По оголенному нерву царапнуло. За живое задело. Сжалось в тугой комок, и не отпускало.
Твою мать! Насколько далеко он способен зайти, в своем стремлении отвергнуть ее?
Уже сожалея о своей несдержанности, Герман попытался развернуть девушку к себе лицом:
— Лера, ты извини. Я…
Внезапно она оттолкнула его. Причем с такой силой, что мужчина реально опешил. Отлетел на несколько шагов. Еле равновесие удержал.
— С ума сошла? — Рявкнул, не узнавая своего голоса. — И откуда в тебе столько силы взялось?!
— А кто сказал, что это сила, Давыдов? Разве не видишь, в моих глазах отчаяние?
— Сейчас я покажу тебе, что такое…отчаяние! — Двинулся вновь в ее сторону.
— Не подходи! Рискуешь испачкаться!
— Ух, ты! У нас тут целая исповедь. Я правильно понял?
— Да плевать мне, что ты там понял! Чего хочешь, взамен на мое спокойствие? Говори уже!
Напряжение сказалось, или просто ум за разум зашел, но мужчина вновь расхохотался.
— Что мне от тебя может быть нужно? Все гораздо проще, Лера. Мне скучно. А ты здорово веселишь, время от времени.
Девушка натянуто улыбнулась:
— Рада помочь!
— Дети! — На кухню зашел Станислав Давыдов, нарушая их уединение. — У вас тут все в порядке?
Оба встрепенулись от неожиданности.
— Да, — выдавила из себя девушка, — все хорошо.
Отец внимательно сканировал взглядом Германа, а потом вернул свое внимание к гостье.
— Ты плакала?
— Немного. — Покосилась на Давыдова, но выдавать не стала. — Расстроилась из-за тарелки.
— Нашла из-за чего переживать, глупышка! Возвращайтесь за стол.
— Спасибо, дядя Стас. Я…сыта.
Герман усмехнулся. Не ожидал от нее подобного ответа.
— Вот как? Отлично! Тогда прошу составить мне компанию в рабочем кабинете. Есть разговор.
Глава 3 «Разрешу тебе, что другим нельзя. Меняй меня! Меняй меня!»
Глубокая ночь.
Прохладные шелковые простыни, от соприкосновения с разгоряченной кожей, вызывают приятную дрожь во всем теле. Или причина в нем? Он на ней. Он в ней. Его руки везде. Губы повсюду. Она выгибается дугой, принимая его в себя еще глубже. Ускоряется. Боже, этот мужчина ускоряется. Они стонут. Сладко стонут в унисон. Движутся в едином ритме. Он изливается в нее, сильно стискивая, от удовольствия. Они в раю. В блаженной неге...
— Ты открыла для меня целый мир, — Шепчет мужчина, осыпая поцелуями ее лицо. — Я уже не принадлежу себе. Да и не хочу...
Она смотрит в его лицо, хочет сказать, что любит, но перед глазами все расплывается. Становится темно. Резко. Неожиданно. На заднем фоне раздается детский плач. Он способен свести с ума. Ее кровать пуста. Но, она чувствует, что в комнате не одна. Кто-то склоняется над ней. Сердце замирает от ужаса, в то время как незваный гость шепчет:
— Ты убила меня, с*ка. Вырвала сердце, и заколотила в чугунном гробу!
Нет. Нет. Нет.
— Нет! — Словно ошпаренная, Валерия соскочила с кровати. Сердце зашлось в бешеном ритме. Уши заложило от шума собственного пульса. Во рту сухо. До боли. Дрожащей рукой нащупала кнопку, и включила ночник, стоящий на прикроватной тумбе. Комната наполнилась мягким, приглушенным светом. Беглый взгляд на дисплей телефона — без четверти четыре.
Ее трясло. Мерзкое состояние. Беспомощное. Нечем дышать. Катастрофически не хватало воздуха. Словно кто-то невидимый, со всех сил сжал горло, и не спешил отпускать. Лера закашлялась. Собрав всю волю в кулак, практически бегом, направилась на балкон. Свежий воздух тут же ударил в нос, даруя мнимое облегчение. Облокотившись на перила, вернее, немного перегнувшись через них, девушка пыталась отдышаться. Она кашляла. Кашляла. И кашляла. Открытым ртом втягивала в себя столь необходимый кислород. Понемногу, медленно, но успокаивалась. Уже замечала, какой непроглядно-темной была ночь. Каким безумно звездным казалось небо. Провела дрожащей пятерней по волосам.
