Поскольку Саре и в голову не приходила мысль о возможном отравлении, то на ее лице отразился явный испуг.
– Тебе всегда следует об этом помнить. Теперь ты фаворитка и вызываешь ревность у обитательниц гарема, – мягко заметил Халид.
– Я не желаю быть фавориткой, – строго сказала Сара.
Халид пожал плечами:
– Это от тебя не зависит.
– Похоже, от меня вообще ничего не зависит, – гневно ответила Сара, пристально глядя на него.
Халид покачал головой.
– Нет, почему. Ты можешь выбрать щербет из лайма, персика или апельсина, чай на гардении, липовом цвете или ромашке, кофе с вкусом гвоздики, корицы или розовых лепестков. У тебя масса возможностей выбирать. Еда, которую готовят в моем гульхане, – лучшая в империи. Тебе она понравится.
Сара только возмущенно посмотрела на него, оценив таким образом его остроумие.
– Хочешь бузы? – предложил паша, приподнимая серебряный кувшинчик с напитком из перебродившего ячменя. – Она очень вкусная, с поджаренным нутом и корицей.
– Нет, спасибо.
– Ракии? – осведомился он, указывая на кувшинчик с крепким напитком, стоявший рядом с ним.
– Нет.
Халид откинулся на диване.
– Неужели я не соблазню тебя ни одним из этих наслаждений? – спросил он, обводя рукой уставленный лакомствами столик: халва, рахат-лукум, различная выпечка, сверкающие всеми цветами радуги плошки с щербетами…
– Я хочу только одного, чтобы вы меня отпустили.
Халид вздохнул:
– Этого я сделать не могу.
– Почему?
– Потому что я тебя хочу.
При этих словах выражение его лица переменилось. Значит, они снова вернулись к тому же. Непринужденная беседа была всего лишь отвлекающим маневром, уловкой, рассчитанной на то, чтобы заставить Сару потерять бдительность, пока он будет готовить решающий удар. Девушка вздохнула.
Халид продолжал пристально наблюдать за ней. На нем была белая льняная одежда, вышитая золотой нитью, в распахнутом вороте которой виднелась сильная шея и начало темных завитков на груди. Фиолетовый шелковый кафтан с золотыми кистями безупречно подходил к его смуглой коже. Чувствовалось, что Халид тщательно готовился к их встрече. Его густые черные волосы отражали свет длинных свечей и лампы, стоявшей на сервировочном столике. Этот мужчина был великолепен, но к тому же он ее тюремщик, и забыть об этом Сара никак не могла.
– Разве мы всегда получаем то, чего желаем? – спросила Сара.
– Я – всегда.
Она улыбнулась и отвела взгляд.
– Что тебя так позабавило?
– Вы ужасно высокомерны. И это смешно.
Он презрительно взмахнул рукой, напомнив отца Роксалены.
– Я несколько лет находился среди британцев. На мой взгляд, это они – самые высокомерные люди на свете. Вежливые, они никогда не говорят того, что думают. Не понимаю, почему моя прямота воспринимается как высокомерие?
Сара промолчала.
– Разве это не так?
– Я не собираюсь обсуждать с вами британцев.
– А что ты будешь со мной обсуждать?
– Ничего.
– О! Я считал, что ты – преподаватель.
– Я преподаватель.
– Так преподавай мне.
Он оперся на локоть, и его кафтан распахнулся до самого пояса, которым служил золотой шнур. Под тонкой тканью нижнего одеяния хорошо просматривался его сильный торс. Сара демонстративно отвела взгляд.
– Что преподавать вам?
– Что угодно. Например, рассказывай мне о Соединенных Штатах Америки, в которых я никогда не был.
– А вам не понравится в Америке, там демократия, а не диктатура.
– Ты хочешь сказать, что я – диктатор?
– Но я же оказалась здесь не по своей воле.
– Ты будешь довольна, что оказалась здесь. В свое время.
– Мне бы хотелось уйти, – устало проговорила Сара.
– Нельзя, – ответил резко Халид, вставая. Сара встревоженно посмотрела на него и вся напряглась, когда он оказался рядом.
– Что сделали с твоими волосами? – спросил он с сильным британским акцентом.
Сара вздрогнула, почувствовав, что Халид прикоснулся к ее волосам, осторожно вынимая из прически один из костяных гребней.
– Не пугайся, – успокоил он. – Я хочу сделать тебе удобнее. Я же вижу, как тебе больно.
– Это еще цветочки по сравнению с процедурой ада, – пробормотала Сара, прикрывая глаза, пока он ловко расплетал одну из кос.
– Лучше? – спросил он. Вынужденная признать это, она кивнула.
Халид вынул второй гребень и расплел другую косу, расчесав волосы пальцами, и Сара на мгновение забыла об осторожности, наслаждаясь прикосновениями сильных пальцев, массировавших ей голову. Халид уселся рядом с ней и повернул спиной к себе, прислонив к своему плечу.
– Кому это понадобилось завязывать такие роскошные волосы в узлы? – пробормотал он, нежно поглаживая ее золотые пряди.
Сара молчала, почувствовав, как стало приятно голове! И даже не воспротивилась, когда его рука обвила талию. От Халида исходило тепло, а его мягкий голос так успокаивал…
Халид отвел водопад волос в сторону и прижался губами к ее шее. Сара вздрогнула, когда его руки скользнули с талии и прикрыли груди.
– Отпустите меня! – гневно проговорила девушка, вырываясь.
– Секунду назад мое прикосновение, по-моему, не было неприятно, – прошептал он на ухо Саре, и его рука оказалась под ее кафтаном, отыскивая широкий вырез тончайшей рубашки.
– Я закричу! – пригрозила она, еле сдерживая волнение.
– Кричи, никому до этого не будет дела, – пробормотал Халид, и настойчивые пальцы, отыскав ее грудь, начали ласкать сосок.
– Отпустите меня! – простонала Сара, но ее тело невольно подалось навстречу его прикосновениям.
– Ты ведь не хочешь, чтобы я тебя отпускал, – хрипловато вымолвил он, поворачивая девушку лицом к себе и ловким движением раскрывая ее рубашку. Губы сомкнулись на нежном розовом соске. Сара, поначалу отчаянно бившаяся в его объятиях, успокоилась и беспомощно вздохнула, судорожно повернув голову. Халид нежно посасывал чувственный бутон, потом прижал его зубами, так возбудив ее плоть, что она задохнулась от блаженства. И когда Халид приподнял голову, освободив сосок, Сара, схватив его за волосы, снова прижала его губы к себе.
При новом прикосновении его губ она тихо застонала, утопая в сладко-тягучем блаженстве, наслаждаясь его умелыми ласками. И когда Халид свободной рукой прикрыл ей вторую грудь, она с тихим стоном приподнялась.
