Больная кошка! – более точного сравнения тут не найдешь. Нет, являться в таком виде к владельцу яхты нельзя. Девушке пришлось немало потрудиться, чтобы хоть как-то привести себя в порядок.
Так или иначе в каюту Доминика она вошла с веселой улыбкой, прилагая невероятные усилия к тому, чтобы не хромать.
Доминик с хмурым и мрачным лицом сидел у бара со стаканом бурбона в руке. Джинсы плотно обтягивали его мускулистые бедра, фирменная рубашка открывала загорелую крепкую грудь, и взгляд Джейн невольно упал на черный треугольник курчавых волос. Она тут же вспомнила, как прикасалась к ним, и от этих воспоминаний щеки ее мгновенно полыхнули огнем.
– Ты опоздала на полчаса! – проворчал Доминик. – Я уже собирался послать за тобой.
Она шутливо поклонилась, застенчиво опустив ресницы, и произнесла нараспев:
– О, простите меня, достопочтенный господин! Ваш покорный слуга просит простить ему столь прискорбную нерадивость.
Он неохотно улыбнулся в ответ:
– Поосторожнее, ты, рыжая негодница! Иначе мне придется преподать тебе урок более уважительного отношения. – Допив бурбон, Доминик поднялся на ноги.
– Надеюсь, речь идет исключительно о шахматах? – поинтересовалась она. – Если вы имеете в виду что-то другое, то мне, пожалуй, лучше здесь не появляться.
Но Доминик, кажется, не был расположен шутить; на лице его промелькнула досада.
– Ты что, забыла о нашем договоре? – неожиданно жестко спросил он. – Пока я здесь распоряжаюсь, и тебе придется подчиняться.
Наверное, из-за слабости и постоянной ноющей боли в коленях Джейн захотелось уязвить его:
– Всего лишь два месяца. Надеюсь, вы помните, что наше соглашение действует только до конца круиза?
Лицо Доминика стало мрачнее тучи. Джейн даже удивилась, что ее слова могли вызвать такой гнев. Неужели виной всему лишь небольшое опоздание?
– Ты права, Рыжик, до конца круиза, – он улыбнулся, но какой-то неприятной, вкрадчивой улыбкой. – Однако то, сколько он продлится, зависит только от меня. Кто знает, а вдруг мне захочется поплавать подольше? Как тебе понравится выполнять свои обязанности в течение полугода?
Джейн с сомнением улыбнулась:
– Боюсь, это превратится в наказание скорее для вас, чем для меня. Держу пари, вы очень быстро соскучитесь, мистер Доминик. Мне кажется, вы не любите бездельничать.
– Есть люди, которые с тобой не согласятся, – едко возразил он. – Разве ты не читаешь газетных сплетен?
– По-моему, вы только изображаете из себя этакого эпикурейца, но при вашей деятельной натуре это получается не очень убедительно, – добродушно ответила девушка.
Доминик, прищурившись, посмотрел на нее:
– Ты уверена, что можешь делать подобные выводы? Должен тебя предупредить – терпеть не могу, когда кто-то пытается лезть мне в душу, малышка. – В голосе его прозвучала плохо скрытая угроза, и Джейн невольно вздрогнула. Заметив ее испуг, он смягчился:
– Надеюсь, ты уже закончила свой любительский психоанализ? Тогда начнем.
В этот вечер Доминик играл не так, как прежде. Он явно был в дурном настроении и жаждал крови, Джейн поняла это буквально по первым ходам. И действительно – уже через полчаса он объявил ей мат. Разгром был абсолютным и унизительным. Девушка взглянула в его глаза, горевшие радостью победы, и удрученно сказала:
– Вам, очевидно, хотелось поставить меня на место? Ну что ж, надо сказать, вы в этом преуспели. Напомните мне в следующий раз, что вас опасно выводить из себя. Должна признаться, для моего самолюбия это весьма ощутимый удар.
Гнев Джейка мгновенно растаял, и он с привычной для него насмешкой произнес:
– Но теперь ты, по крайней мере, видишь, что находишься у меня в руках? И я могу сделать с тобой все, что угодно! Мне ничего не стоит даже уложить тебя в свою постель…
На этот раз Джейн не сочла нужным поддержать его шутливый тон.
– По-моему, я уже достаточно наказана. Не сомневаюсь, что вы кого угодно сможете запугать, мистер Доминик, – весьма холодно произнесла она.
– Да перестань ты обращаться ко мне так официально! Тем более что все равно ухитряешься постоянно дерзить. Меня зовут Джейк, если ты забыла. И говори мне, пожалуйста, «ты». Так будет проще.
– Джейк… – негромко повторила она. – Хорошо, я буду говорить «ты» по вечерам, когда мы остаемся наедине.
В устах Джейн его имя прозвучало нежно и как-то очень интимно.
– А сейчас позволь мне уйти. Боюсь, сегодня я уже ничем не смогу позабавить… тебя.
Отодвинув кресло, она медленно поднялась. Это удалось ей с большим трудом: колени затекли и одеревенели. Но все-таки она не застонала и была очень горда собой. Доминик, кажется, ничего не заметил.
– Может быть, ты останешься? – с досадой спросил он. – Ведь еще совсем рано. Я даю тебе шанс отыграться.
– Не сегодня, – твердо сказала Джейн.
Она уже повернулась, чтобы выйти, но в этот момент Джейк схватил ее за запястье, желая удержать… и резко повернул лицом к себе. Острая боль, словно током, пронзила ногу Джейн, и она невольно вскрикнула.
Джейк с изумлением посмотрел на нее.
– Что за чертовщина?! – воскликнул он, вглядываясь в побледневшее лицо девушки. – Что с тобой? Такое впечатление, что ты вот-вот упадешь в обморок!
Но Джейн уже справилась с собой.
– Ничего страшного. Просто ударилась ногой, – все еще дрожащим голосом произнесла она. – Через минуту все будет в порядке.
Джейн попыталась преодолеть охватившую ее слабость, но не смогла и без сил опустилась в кресло. Бормоча проклятия, Доминик присел перед ней на корточки и осторожно через ткань брюк стал ощупывать ногу.
– Нет-нет, не надо! – испуганно воскликнула Джейн, но было поздно.
– И не пытайся остановить меня – не получится. Я должен во всем разобраться. Тут что-то не так.
Доминик посмотрел ей прямо в глаза, и Джейн отвела взгляд. Слабость и боль окончательно сковали ее волю, у нее уже не было сил сопротивляться.
Джейк быстро закатал брючину и, тихонько присвистнув, принялся проворно разматывать повязку. Когда исчез последний слой бинта, его взгляду открылось безобразно распухшее багрово-синее колено.
– Ничего себе! Ведь это же страшно болезненно! Что с тобой случилось?!
Кончиком языка Джейн облизала пересохшие губы.
– Через несколько дней все пройдет, – пробормотала она, пытаясь прикрыть брючиной больное колено, но Джейк оттолкнул ее руку.
– Зачем ты скрывала?! – взорвался он. – У тебя и другое колено такое же? Неужели ты не понимаешь, что их надо лечить? Все! С этого дня ты остаешься в постели и не поднимешься, пока я не разрешу.
