– Спасибо, что впустили меня, мисс Уингейт.
– Моя фамилия Келлер, – сказала она. – Я больше не ношу фамилию отца.
Хобсон вспомнил, что матерью Ванессы была некая Шарлотта Келлер. Она погибла в автомобильной аварии, когда дочь училась в средней школе.
Ванесса закрыла дверь, повернулась спиной к Хобсону и провела его в просторную гостиную. В пепельнице на столе красного дерева дымилась сигарета. Ванесса села и взяла ее, съежившись, как будто от холода, хотя в мраморном камине полыхал огонь и температура в квартире была за семьдесят.
– Я с трудом вас разыскал, – сказал Хобсон. – Думал, что вы живете в вашем доме в Калифорнии, но ваш отец сказал, что вы уехали.
– Я не хочу иметь с ним ничего общего, – ответила Ванесса, явно начиная злиться. – Я с ним не общаюсь. Он засадил меня в психушку.
– Мне сказали, что вы нуждались влечении у психиатра после страшных событий на Лост-Лейке.
Ванесса холодно улыбнулась:
– Это у нас генеральная линия, и шайке в «Доме безмятежности» хорошо заплатили, чтобы они ее поддержали.
– Я пытался поговорить с вами, когда вы лежали в больнице, но врач меня не пустил.
– Вряд ли от этого была бы польза, – тихо сказала она. – Они мне постоянно что-то кололи. Для меня весь этот год как в тумане.
– Вы помните, что произошло на озере? – мягко спросил Хобсон. Он видел, насколько она заведена, и боялся спугнуть ее. Ванесса ответила не сразу – затянулась сигаретой и уставилась в пространство.
– Мисс Келлер? – надавил он, не забыв употребить правильное имя.
– Я вас слышала. Но не уверена, что хочу об этом говорить.
– Это важно. Особенно если учесть, что умер еще один человек.
Это привлекло ее внимание.
– Кого Карл…
– Генерала Питера Риверу.
Ванесса нахмурилась:
– Никогда о нем не слышала.
– Он низенький, плотный, смуглый, на лбу шрам.
Она покачала головой:
– Нет. Почему вы считаете, что его убил Карл?
– Его пытали и убили почти так же, как конгрессмена Гласса. – Ванесса побледнела. – Есть еще улики, привязывающие его к месту преступления.
Ванесса молча курила. Хобсон дал ей время подумать.
– Я спала в гостевой спальне, – без всяких предисловий начала Ванесса. Она смотрела на огонь, а вот на Хобсона не взглянула ни разу. – На втором этаже. Проснулась и услышала голоса. Меня это удивило. Я думала, что мы в доме одни.
– Только вы и конгрессмен? – уточнил Хобсон.
Она повернулась к нему:
– Это не то, что вы думаете. Эрик бывал у нас в особняке в Калифорнии, встречайся с отцом. Он входил в разведывательный комитет, а мой отец руководил Агентством по координации разведывательных данных. Я один раз с ними обедала и один раз ужинала. Когда я поступила в аспирантуру, то подала заявление о приеме на работу.
– Вы работали на Гласса?
Она кивнула:
– Мы были просто друзьями.
– Тогда почему вы были в этом доме с ним наедине?
Ванесса опустила глаза.
– Это личное. Я не хочу это обсуждать. – Голос был испуганным. Хобсон решил не давить на нее.
– Итак, вы услышали голоса и…
– Эрик что-то сказал. Я не вполне расслышала, но он сказал что-то странное.
– Странное?
– Мне это показалось всхлипом, как будто ему было больно. Я спустилась вниз, чтобы посмотреть, в чем дело. В офисе горел свет. Я заглянула. – Она крепко зажмурила глаза.
– Вы в порядке?
Ванесса не ответила на вопрос. Продолжила говорить, будто бы Хобсон ни о чем и не спрашивал.
– Карл стоял ко мне спиной. Весь в черном. Сначала я понятия не имела, кто это такой. Затем он повернулся, и я вскрикнула. Прижала ладонь ко рту. Я это помню. Я сказала «Карл», но тут увидела конгрессмена… и нож. Его держал Карл, и он был весь в крови. Я кинулась бежать. Наверное, я закричала.
– Он пытался вас поймать?
– Нет. Я об этом думала. Карл ведь очень спортивен. Если бы он хотел меня догнать, он бы это сделал. С легкостью.
– Но он за вами не погнался?
– Я не оглядывалась. Просто бежала. Но я почти уверена, что он меня не преследовал. Я побежала в лес, затем услышала, как по озеру прошла моторка. На большой скорости. Затем меня нашел помощник шерифа.
– Как я понимаю, вы давно знали Райса?
– Мы с ним встречались, когда учились в средней школе. Затем его забрали в армию, и мы потеряли друг друга. Я снова встретила его в Вашингтоне за несколько месяцев до… Лост-Лейка.
– Вы не знаете, почему Карл Райс убил конгрессмена?
Ванесса отвернулась:
– Нет.
Хобсон был уверен, что она лжет.
– Ваш отец считает, что Райс убил конгрессмена из ревности.
– Я уже говорила, между нами ничего не было. Мы были просто друзьями. Я на него работала.
– Когда вы встретились с ним в Вашингтоне, говорил ли Райс что-нибудь, из чего можно было заключить, что у него зуб на военных?
– Нет, – ответила она. Слишком быстро. Хобсон подумал, не нажать ли на нее, но решил остаться на дружелюбной ноте. Он поговорит с ней потом, когда у него будет больше данных.
– Какие у вас планы?
– Я не знаю. Когда все это случилось, я училась в аспирантуре. Возможно, я попробую защитить диссертацию, – ответила Ванесса, но звучало это как нечто, планируемое на отдаленное будущее.
– Вы останетесь в Вашингтоне?
Ванесса ехидно улыбнулась:
– Что это, вопрос или предупреждение не покидать город?
Виктор улыбнулся в ответ:
– Нет. Вы абсолютно свободны, можете ехать, куда захотите. – Он встал и протянул свою карточку. – Спасибо, что согласились поговорить со мной, мисс Келлер. Если что-нибудь вспомните, звоните.
Ванесса взяла карточку и, даже не взглянув на нее, положила на стол. Проводила его до двери. Уже в холле Хобсон услышал щелчки замков.
По дороге к машине он думал о разговоре. Агент был уверен, что Ванесса что-то недоговаривает. Интересно, знает ли генерал Уингейт, что скрывает его дочь? Не потому ли он поторопился запрятать ее в «Доме безмятежности», чтобы полиция не могла ее допросить? Когда Виктор подошел к машине, ему в голову пришла еще одна мысль.
– Агент Хобсон?
Фэбээровец повернулся. Поблизости от его машины стоял черный лимузин с шофером. Элегантно одетый мужчина с кристально голубыми глазами и такими светлыми волосами, что они казались почти белыми, придерживал открытую заднюю дверцу.
