Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 61
* * *
Тихое утро начала апреля. Мокрая от росы трава в кружевах паутины, голые кусты смородины. Статные рябины, сутулые ели и глянцевая синева озера. Озирая сельский пейзаж, Андрюша умиротворенно улыбался – гармонию он обожал. Он вышел во двор в свитере, отчего быстро почувствовал озноб. Прозрачный холод ранней весны, солнце, пробивающееся сквозь низкие облака, и разгульный северо-западный ветер. Постояв еще немного, наслаждаясь красотой и свежестью природы, Андрюша вернулся в дом. Он был горожанином и всю жизнь провел в Петербурге, среди серых камней дворов-колодцев, асфальта и автомобильных выхлопов. Его работа системного администратора никак не располагала к пребыванию на воздухе. Несмотря на это, хрупкая душа Андрюши стремилась к единению с природой. В семье, где он рос, никогда не было дачи, и в отличие от своих сверстников, которых трясло от одного упоминания о необходимости поездки за город, он об этом мечтал. И только в двадцать четыре года Андрей Ядов смог приобрести небольшой милый домик с участком.
В свою дачу он влюбился с первого взгляда и ухаживал за ней, как за дорогой сердцу подругой. Отстраивал, ремонтировал, подкрашивал… За два года она преобразилась до неузнаваемости: двор стал конфеткой, домик – игрушечкой. Андрюша ласково называл его пряничным. Маленький, аккуратненький, с резными ставнями, ярко-морковной черепицей крыши, с котом-флюгером на мачте, дом напоминал декорацию к сказке. Внутри обстановка умиляла своим домашним уютом: занавески в горошек, коврики из цветных лоскутов, вязаные салфетки – все выглядело так, словно здесь хозяйничала женская рука. Но Андрюша не был женат, постоянной подруги он тоже не имел, мама наведывалась к нему на дачу примерно раз в полгода, тетка – и того реже. Он занимался домом самостоятельно и единолично, ревниво не допуская чьего-либо вмешательства. Кисти винограда на скатерти вышивал, конечно, не он сам – этого он делать не умел, – все предметы интерьера он покупал, старательно подыскивая такие, чтобы они сочетались друг с другом и отвечали его тонкому вкусу эстета. Он тяготел к стилю «квартира моей бабушки» и обставлял свое жилье в соответствии с ним. Было в этих грелках для чайника, полотенцах, прихватках что-то родное, душевное, напоминавшее детство.
– Цапыч, солнышко, проголодался? Сейчас я тебя покормлю, – обратился он к огромному рыжему коту. Тот лениво выполз из своего гнезда – обшитой плюшем поролоновой корзины-лежанки. Андрюша открыл дверцы шкафчика-пенала и окинул взглядом полки.
– Сегодня у тебя птичий день, – сообщил он, доставая сухой корм с индейкой.
Наполнил мисочки – одну молоком, другую шариками корма – и поставил их перед питомцем.
– Кушай, золотце, – любовно погладил он кота по лоснящейся спинке. Цапыч возражать не стал – он снисходительно позволял хозяину прикасаться к себе. Подошел к мискам и оскорбленно отвернул мордочку: опять одно и то же! Посидев немного, изображая всем своим видом немой укор, кот все же решил сделать хозяину одолжение и отхлебнул молока.
– Вот и хорошо, вот и молодец, – похвалил его Андрюша, наливая себе чай.
Он состряпал яичницу, нарезал салат и устроился завтракать. На столе напротив его тарелки уже сидел Цапыч. Он слизывал повисшие на его усах капли молока и гипнотизировал взглядом хозяйскую еду.
– Ты это не ешь, заинька, это вегетарианское, – объяснил Андрюша, но кот не отставал.
Не дождавшись приглашения – разделить трапезу с хозяином, Цапыч подошел ближе и сунул нос в тарелку.
– Лучше я тебе сметанки дам, – засуетился Андрюша в ответ на презрительное кошачье фырканье. – На, рыбонька! Сметанка свежая, вчера брал.
Котов Андрюша любил. Цапыч у него появился два года тому назад, сразу после приобретения дачи. Вопреки моде Андрюша не стал покупать котенка, придирчиво перебирая породы. Ему всегда нравились коренастые британцы: плюшевые, с плоскими мордочками и мощными лапками. Глядя на них, он думал, что заведет себе именно такого. Но подвернулся Цапыч – худющий грязный котенок, и Андрюша не раздумывая взял его. Цапыч был истинным помоечным котом – именно там его и подобрали, что с виду – бандитская рыжая мордочка, несмотря на юный возраст, успевшая обзавестись боевой царапиной, что повадками – он бесцеремонно лазал, где ему вздумается, в грош не ставя запреты хозяина. Андрюша откормил своего питомца до гигантских размеров, и кот стал отдаленно походить на его любимого британца. Цапыч заматерел, он стал вальяжным и еще более нахальным. Шубка его залоснилась, став блестящей и шелковистой, ореховые глазки щурились спросонья, когда его острые уши улавливали звон посуды, которую Андрей ставил на стол. Разомлев на солнце, Цапыч приходил в благодушное настроение и мурлыкал, радуя Андрюшино сердце. Хозяин осторожно чесал коту шейку, и тот мурлыкал еще громче. Эти звуки умиротворяли Ядова и были для него самой лучшей музыкой.
Ядов был мизантропом. Он не доверял людям и считал, что коты гораздо лучше двуногих разумных существ. Впрочем, последних он едва ли считал разумными. Люди – хитрые, жадные, циничные. Запросто предают друг друга, лгут, сплетничают, лицемерят. Другое дело – животные! Все их поступки – настоящие, чувства – искренние. Цапыч – своенравный, независимый, беспокойный и непредсказуемый, он бывает и сердитым и тогда недовольно машет хвостом и выпускает когти. Может укусить, перегрызть провод, топтаться по клавиатуре, заиграть карандаш и разбросать вещи. Звать его бессмысленно, он приходит только, когда ему самому вздумается. Никогда не слушается и делает лишь то, что хочет, не смотрит преданно в глаза и не «служит». Но он хозяина своего любит – своей, кошачьей, любовью, которая не требует подтверждения ни словами, ни поступками. Ее можно принять такой, какая она есть, не пытаясь переделать ее пушистого носителя.
Себя Андрюша считал лучше многих людей. Он не идеал, конечно, он знал о своих недостатках, но их у него было меньше, чем у других. Ядову нельзя было отказать в объективности: он был умен, интересен, обаятелен, не лишен хороших манер, умел быть милым и внимательным. То, что Андрюшу часто не замечали в коллективе, вовсе не означало, что он лишен достоинств, которые привлекают людей. Он просто не нуждался в популярности.
* * *
– Какое необычное у тебя имя – Есения, – сказал Андрюша, задумчиво ковыряя вилкой в салате. Он испытывал неловкость: со своей спутницей он был знаком давно, но увидел ее всего полчаса назад. Среднего роста, удивительно тонкая, почти прозрачная; темно-каштановые волосы с выкрашенными в багряный цвет отдельными прядями, оливковая кожа, чувственные губы нежного розового цвета и черные угли глаз с адской искоркой на дне.
– Цыганское, – пояснила девушка, лукаво улыбаясь.
– Ты цыганка?! – удивился Андрюша.
Внешне Есения очень походила на цыганку, но в его сознании укоренилось представление о людях этой национальности, как о кочевниках, или и того хуже – бомжах, которые уж никак не могли выглядеть настолько потрясающе.
– Самая настоящая.
– А чем ты занимаешься?
– Гадаю.
– Как это? – Андрюша почувствовал, что он глупеет на глазах. И, что совершенно некстати, на прекрасных глазах Есении.
Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 61
