— Элеватор? — глухо спросил Толкунов.
Женька сообразил, что командир несколько обескуражен.
— Так точно, вон он, черненьким белеется, — нейтральным голосом подтвердила Катрин, кивая куда-то в непроглядную тьму. — Сейчас разгрузимся, и к точке высадки…
— У нас график, — зашипел старший лейтенант. — Чего раньше не сказала?
К лодке прихлюпали два морпеха:
— Как разведка, не укачало?
— Ой, да мы и понять не успели, — Катрин передала длинное ПТР.
— Тихо прошли, — сказал широкоплечий сержант, забирая тяжелые вещмешки. — Вы уходите, пока не началось.
— Уходим, уходим. Диски не забудьте. Или нам пулемет отставьте.
— Еще чего! Ваше дело тихое…
По воде прошли еще двое бойцов. Женька передал мешок с дисками. Старшина сгрузил в протянутые руки оставшиеся цинки с патронами. Катрин извлекла, припрятанные под лодочной «банкой» еще в Богоявленском, коробки с пулеметными лентами к станкачу.
— Ну, давайте, разведка, успеха вам.
— И вам, товарищи, успешно бить фашиста, — прошептал Толкунов. — Как и указывает товарищ Верховный.
— Ага, спасибо, товарищ старший лейтенант! — Смутные фигуры похлюпали к берегу, одна остановилась и неожиданно жалобно сказала: — Екатерина Георгиевна, так я надеюсь?
— Раз обещала — зайду. Если недалеко от Графской, я наверняка найду. Бывала я у вас.
— Ждать будем, — боец заторопился к берегу.
Старший лейтенант пристально смотрел на Катрин:
— Мы о задании думаем?
— Исключительно о нем, — заверила начальница. — Сейчас метров шестьсот пройдем по течению, и на месте. Дальше ножками.
* * *
— Здесь, — прошептал Толкунов. — Черт, как я не разглядел?
— С воды всегда так, — утешила Катрин. — Иной угол зрения.
Нос лодки по инерции ткнулся в камни. Впереди громоздился поваленный каменный забор.
— Пошли! Я прикрываю, — командир группы с автоматом в руках легко и бесшумно прыгнул на берег.
Женька сунул за пазуху надоевшие очки и взялся за настоящую работу.
Топить добротную плоскодонку было жаль, да и тонуть лодка не желала. Наконец справились, набросали в затопленную лодку для верности бетонных обломков и выбрались на берег. И Женька, и бойцы дружно стучали зубами.
— Да, не май месяц, — прокомментировала Катрин, тоже мокрая выше колен. — Ничего, сейчас устроимся…
— Не возитесь! — окликнул командир, залегший метрах в десяти от берега. — Пошли, пошли!
Женька трудом забросил на спину вещмешок со взрывчаткой. Начальница рывком поправила лямку, сердито прошептала:
— Евгений, я что тебе про перчатки говорила?
— Забыл, — Женька нащупал в кармане перчатки, — так и есть, промокли совершенно бесполезно.
— Не топчитесь! — зарычал Толкунов. — Вперед, и тихо! Тихо, я говорю!
Пригибаясь, бежали вдоль пустующего бесконечного склада. Из проломов в стене воняло сыростью и застарелой гарью. Сооружения вокруг, да и сам порт казались вымершими. Шорох подошв тонул в туманной тьме. Ни звука, только откуда-то из-за города доносился смутный гул едва слышной канонады — фронт не спал.
Передохнули на углу, среди исковерканных металлических конструкций. Толкунов в бинокль разглядывал двухэтажное, вроде бы уцелевшее, здание.
— Вроде оно, заводоуправление. А там «литейка». Точно вышли.
— Как по нотам, — согласилась Катрин. — Главное, чтобы и искомая посудина на месте оказалась.
— Сверху определимся, — решил Толкунов. — Вот к тому корпусу, потом к пирсам повернем.
— Товарищ старший лейтенант, а вы мне винтовочку не доверите? — поинтересовалась Катрин. — Уж очень я налегке, как-то даже неудобно.
— Ты, Катюша, девушка, тебе положено налегке гулять, — прошептал Толкунов. — Только без обид. Мне стрелять, мне и нести. Так спокойнее будет.
— Полное спокойствие может обеспечить только Госстрах, — проворчала Мезина. — Нужно было мне сумочку прихватить. Помада, пудреница, карандашики с тенями. Ненормальная я девушка.
Она глянула на подопечного, и Женька поспешно замотал головой — вещмешок с толовыми шашками он отдавать не собирался. Потом самому придется бесполезного туриста изображать.
Группа перебежала к выгоревшему остову кирпичного корпуса. По пути обнаружилось, что живые люди в порту все-таки имеются — потянуло печным дымком и чем-то съестным. За плотно занавешенным окном приземистого строения угадывался слабый свет.
Командир и Катрин забрались в разрушенный корпус. Женька с бойцами остался снаружи. Смершевцы выставили стволы автоматов.
— Дрыхнут фрицы, — прошептал Миша-Махсун. — Даже часовых нет. Не боятся.
— Здесь не немцы. Румыны засели, — возразил радист. — Я ихнюю мамалыгу с километра учуять могу.
— Отставить разговоры! — из дверного проема высунулся Толкунов. — Внутрь, и поживей!
Спецгруппа прибыла на место.
Женька взобрался по остаткам ступенек на второй этаж. Катрин сидела у окна, разглядывала в бинокль пирсы. Поблескивала вода, тянулся туман. Неподвижно замерли суда у причалов, торчал борт затопленной баржи. Подальше от берега виднелись надстройки еще какого-то затонувшего судна. У пирса покачивались два катера, буксир. Топтался часовой, прятал нос в вороте шинели.
— Наше корыто вроде там, справа, стоит, — прошептала, не оглядываясь, Катрин.
Женька разглядывал цель. Да, это должен быть именно «Жиу». Катер-тральщик, несчастных 175 тонн водоизмещения, постройки 1926 года. Единственный пулемет на баке — вон он, под чехлом красуется. По сути, в данный момент это никакой не тральщик, а разъездной катер. Капитан-лейтенант фон Миттель, наверное, где-то рядом отдыхает, вряд ли прямо на борту ночевать остался.
— Уверена, что именно это и есть «Жиу»? — прошептал Толкунов. — Или он в середине стоит? Названий не видно, номеров не видно.
— У второго корыта спарка на корме установлена. Буксир не в счет. Так что ближний «дредноут» под описание куда точнее подходит, — заметила Катрин. — Начнем с него. Что нам потом мешает всю флотилию прошерстить?
— Шутишь все? — пробормотал старший лейтенант. — Пора бы и серьезность проявить. Самое время…
Устроились на втором этаже цехового корпуса — там сохранились перекрытия. Радист развернул рацию, Женька помог закинуть грузик с антенной на провисшие остатки кровли.
В порту по-прежнему стояла тишина, замерли высокие скелеты кранов, лишь вода жила, сонно катила волны сквозь рассеивающийся туман. Десант у элеватора уже закрепился и продолжает окапываться. Уже ждут немцев бойцы, нервничают. За городом начало погромыхивать чуть активнее — артиллерия вела беспокоящий огонь.
