Ознакомительная версия. Доступно 10 страниц из 49
– Так, начальник штаба своего мнения не изменил, – кивнул Баданов своей крупной головой. – Еще какие мнения?
Командиры один за другим стали высказываться. Кто-то засомневался, что по рокаде Ростов-на-Дону – Воронеж можно перебросить войска для наступления на этом участке. Другие стали возражать, что таким образом серьезное контрнаступление не организуешь. Большое количество войск сразу перевозить нельзя, может засечь авиация, есть и другие способы наблюдения. Войска должны занять исходные позиции. «С колес» не наступают – командирам нужно указать ориентиры, подготовить артиллерию или авиацию для предварительного удара по противнику. Составление карт стрельбы тоже требует времени, если батарея или целые дивизионы собираются стрелять с закрытых позиций. А мы уже больше недели наступаем, и картина на фронте меняется каждый день.
– «Винтергевиттер», – подал голос майор Топилин.
– Вот! – Баданов поднял вверх указательный палец. – «Винтергевиттер» – «зимняя буря», «зимняя гроза», так переводится, Соколов? Твой пленный говорил, что слышал об этом в штабе. А когда придумываются такие названия, то они касаются не генеральского выезда на охоту с денщиками, егерями и ручными оленями. А раз есть название, есть и соединения, части, назначенные для участия в этой операции. И они где-то находятся. Мы отошли от Чира почти на двести километров. Это большое расстояние для места расположения и построения атакующих колонн. Но все же лучше нам перестраховаться. Нам нужна разведка боем, Соколов. Нам нужен рейд небольшой группы танков. Нам нужна информация!
– Василий Михайлович, мы и так уже действуем в отрыве от основных сил фронта, – напомнил Бурдейный.
– Значит, у нас лучшее положение, – отрезал командир корпуса. – Лучше, чем у других. Мы дальше заглянули в немецкие тылы! Твоя задача, Соколов, под прикрытием удара дивизиона «Катюш» прорваться через оборону противника, углубиться в его тылы на расстояние не менее пятидесяти километров и выйти в бассейн реки Быстрая. Если вражеских войск на восточном берегу Быстрой нет, значит, группировки, нацеленной на прорыв к Паулюсу, тоже нет. Учти, лейтенант, что, основываясь на привезенных тобой данных, штаб корпуса будет планировать дальнейшие боевые действия. Прорваться, добыть и вернуться! Вот и все, что от тебя требуется. Как собираешься действовать, Соколов?
– Для такого рейда использовать всю роту нецелесообразно, – сразу же заявил Алексей, разглядывая карту. – Маневренность и скорость ударов могут обеспечить взвод танков с десантом автоматчиков. Зима, бойцы быстро окоченеют на броне. Нужно хотя бы три полугусеничных ЗИСа.
– С их скоростью? – Баданов с сомнением покачал головой. – Да и отстали наши автоколонны с горючим и боеприпасами. Нет, командир, рассчитывать можно только на себя.
– Может, привязаться автоматчикам? – предложил помпотех. – Мы за час наварим на танках дополнительные скобы, изготовим в мастерских «карабины» по типу альпинистских для быстрого соединения «обвязки» каждого десантника с танком.
– Нет, – покачал головой Соколов. – Кого-то могут ранить, кого-то контузит, и они останутся висеть на башне. «Карабин» заест, или он сломается, и автоматчик не сможет покинуть машину. Лучше сделать «волокуши». Просто и быстро.
– Волокуши? – удивленно переспросил Баданов.
– Да, – подтвердил Соколов, – мы еще в сорок первом зимой их использовали для вывоза раненных, когда, кроме как на танках, больше нечем было. Просто лист железа, края загнуть вверх, спереди побольше, сзади поменьше. Главное, чтобы лапника елового или соломы можно набросать и брезентом накрыть. Чтобы на металле автоматчикам не лежать.
– Это действительно проще, – согласился один из командиров. – И мы такие «волокуши» применяли. Но эта конструкция хороша для одной атаки, чтобы сохранить высокую скорость. А при непосредственном сближении с передовой противника пехота соскакивает с «волокуш» и атакует уже пешим порядком. Вы думаете, товарищ лейтенант, что сможете таскать их несколько дней по тылам за танками? Да у вас автоматчики отравятся выхлопными газами дизельных моторов быстрее, чем вы войдете в соприкосновение с противником.
– При достаточной длине тросов, – возразил Соколов, – да еще если бойцы станут прикрывать рты воротниками полушубков, ничего страшного не успеет произойти. Но я и не намерен несколько дней возить за танками такие хвосты. День, максимум два. После первого же боя постараюсь обзавестись немецким транспортом. Или трехосными пятитонниками, или колесно-гусеничными бронетранспортерами для автоматчиков. Пехота их называет «ханомагами». Проходимость не лучше, чем у наших, но хоть скорость держат.
– Хорошо, прислушаемся к мнению разведчика, – завершил споры Баданов. – Майор Топилин, примите оборону Новоалексеевского. Вам придадут дивизион реактивных минометов и гаубичную батарею. Полковник Бурдейный, на вас взаимодействие с другими частями и подразделениями корпуса. Согласуйте условные знаки и таблицу кодов для возвращения танковой разведгруппы. Соколов должен быть уверен, что его не обстреляют свои. На любом участке нашей обороны, куда бы он ни вышел при возвращении. Вопросы?
«Здравствуй, Ким, сынок!
Я писал тебе, сын, о том, как геройски сражаются наши солдаты. Ты знаешь, ты пересказываешь мои письма своим одноклассникам и друзьям по двору. Но я хочу, чтобы ты знал еще и то, в каком страхе находятся в Сталинграде фашисты. Хочу, чтобы ты знал, в какой они панике, как каждый готов биться головой о стену, жалея, что пошел воевать в нашу страну. Как они боятся заслуженной кары, возмездия за все зло, которое они совершили на нашей земле. Читай, Ким, и перескажи своим друзьям.
Эти записи, которые я с товарищами обнаружил в дневнике убитого во время недавнего боя фашистского офицера Гуго Веймара. Вот что он пишет про Сталинград и бои, которые ему пришлось видеть и почувствовать на своей поганой шкуре: «Этот город – какая-то мясорубка, в которой перемалываются наши части». А еще мы захватили немецкую почту. Там было много неотправленных писем немецких солдат и офицеров. И вот что они писали. Рядовой Герхард Шульц из 194-го пехотного полка 71-й дивизии: «Какой-то ужас. Это может свести с ума».
Да, сынок, Сталинградский котел, который мы устроили для фашистов, – это не только сражения, потери и победы, это еще и вихрь эмоций, поиск смысла жизни и смерти.
Что писали немецкие солдаты в своих письмах, которые так и не дошли домой? Это отчаянные строки о любви, о жизни и смерти. И даже о боге! Понимаешь, Ким, они вспомнили о боге, совершив злодеяния, ничего не имеющие с человеколюбием и христианской верой. Вот слова из этих писем: «Иногда я молюсь, иногда думаю о своей судьбе. При этом все представляется мне бессмысленным и бесцельным. Когда и как придет избавление? И что это будет: смерть от бомбы или гранаты? Или болезнь? К тому же мучительные мысли о доме, тоска по родине стали уже болезнью. Как может все это вынести человек? Или все эти страдания – наказание Божие?»
Но хватит о фашистах! Вот тебе строки о подвигах наших солдат, тех, кто не жалеет своей жизни ради приближения победы!
Ознакомительная версия. Доступно 10 страниц из 49
