Ознакомительная версия. Доступно 25 страниц из 121
– Юра, ты смотри, как идем! – Колька почти кричал, перекрывая шум мотора и магнитофонную музыку. – Иду под двести и ничего не гремит, а руля как слушается! – в подтверждение своих слов кузен слегка повращал руль. Наш «Скорпио» завилял по дороге, а я вжался в кресло, очень ярко представляя, что с нами будет, если на такой скорости мы слетим в канаву. Вдалеке показалась встречная машина, Колька наконец притормозил и, подводя итог нашим гонкам, заявил:
– Нет, эта тачка стоит своих денег. Не зря за ней в Гродно ездил и восемь тысяч «зеленых» отдал. Смотри, Юра, на спидометр – девяносто четвертого года машина, а пробег всего пятьдесят две тысячи. Да я на этом «Скорпе» еще десять лет проезжу, если, конечно, раньше не разбогатею и «Мерседес» шестисотый не возьму!
Своим хвастовством двоюродный брат разжег мое любопытство, и я попросил его пустить меня за руль. Колька – парень не жадный – мигом выполнил просьбу, и до Кленов я доехал в качестве водителя. Машина действительно была хороша. Во мне проснулись зависть и желание иметь такую же. Осуществить сие желание, увы, в скором времени не представлялось возможным, так как с моей зарплатой накопить на хороший «Форд-Скорпио» или такого же класса иномарку было весьма проблематично. Ну да бог с ней, с машиной, без нее спокойнее живешь.
22 июня, в день начала Великой Отечественной войны, мы пошли на кладбище. Именно в этот день, по зловещему совпадению, погибли мои отец и мать.
Пути, ведущие человека в царство мертвых, как известно, неисповедимы. Для моих родителей дорога на тихое сельское кладбище началась в 1986 году, когда отец купил у одного из архангельских партийных боссов почти новую «Волгу» за одиннадцать тысяч рублей. В те времена большое начальство так быстро и нагло, как сейчас, не обогащалось. И товарищу второму секретарю обкома КПСС пришлось продать машину для того, чтобы построить единственной и горячо любимой дочери, подарившей ему к тому же двух внуков, трехкомнатную кооперативную квартиру в тогда еще Ленинграде.
В июне девяносто второго я уехал в столицу на последнюю перед дипломом сессию – я был студентом-заочником Московского института инженеров транспорта. Это, вполне возможно, спасло мне жизнь. Мать с отцом поехали в отпуск на машине. Они намеревались навестить в Москве меня, а потом отправиться на юг – у отца были в городе Бердянске старые товарищи, с которыми он служил в Группе советских войск в Германии. Уже не новая к тому времени, но работающая, как часы, «Волга» резво пробежала путь от Архангельска до Ярославля. Родители не доехали до следующего города, которым был Ростов, всего шесть километров. На встречную полосу выскочил идущий на большой скорости трейлер. Путешествие прервалось. Отец погиб мгновенно, а маму «скорая» не успела довезти до ростовской больницы…
На кладбище мы именно пошли, «Форд» остался стоять у дома. Путь был недолог, минут через десять мы оказались среди могил. Кленовское кладбище располагалось на возвышенном месте, вокруг него были поля, на которых попеременно сеяли то лен, то ячмень. Оно было тихим и уютным, если последнее слово можно использовать для характеристики кладбища. Между могилами росли деревья, даже яркие лучи солнца почти не пробивались сквозь густую листву. Здесь была вечная тень. Слева от дорожки, по которой мы шли, лежала невысокая груда битого кирпича. Когда-то на этом месте стояла часовня, разрушенная во времена всеобщей борьбы с религией. Давным-давно и Клёны славились на всю округу прекрасной церковью с богатейшим иконостасом. От нее, взорванной в тридцать втором, не осталось даже кирпичной груды, а на месте церковного погоста стояла сейчас дача какого-то, совсем не бедного, москвича.
На этом кладбище, похожем со стороны на березовую рощу, всегда росло много грибов. Помню, когда мы с Колькой были маленькими, то долго не понимали, почему взрослые запрещают нам их тут собирать… Мы остановились перед общей на три могилы оградой, самолично сваренной из стальных труб и прутьев дядей Мишей. Внутри нее, в изголовье каждой могилы, стояли три одинаковых гранитных памятника. На табличках было выгравировано:
Березина
Анна
Николаевна
Кириллов
Сергей
Валентинович
Кириллова
Марина
Владимировна
Памятники два года назад привез Колька, и мне пришлось буквально заставить его взять с меня деньги.
Поставив на могилы принесенные цветы и неловко, по-мужски, прибрав внутри ограды, мы прямо на кладбище выпили, помянули моих родителей и тетку. Прежде чем идти домой, мы молча постояли несколько минут, опираясь на ограду. Я не думал ни о чем, я гнал от себя воспоминания, они были слишком тяжелы. О чем вспоминали дядя и двоюродный брат, глядя на памятник с именем жены и матери, я не знаю. Может быть, память вновь перенесла их в старую, пропахшую хлоркой и лекарствами районную больницу. Может быть, они снова оказались в душной восьмиместной палате, где умирала, лежа под капельницей, тетя Аня, увидели молодого, задерганного заведующего отделением, его маленький кабинетик с потрескавшейся штукатуркой на потолке, историю болезни со страшным и коротким словом «рак», снова услышали слова врача: «Надежды нет». Может быть, они вспоминали именно это, может, думали о чем-то другом – заглядывать в души я не умел.
Через день Колька уехал.
– У бизнесмена длинного отпуска быть не может, – сказал он нам при расставании. – Вот ты, Юрка, два месяца гуляешь, а твои поезда всё равно куда надо едут, у тебя сменщик всегда найдется. А тут неделю погостил, и уже душа о моих магазинчиках болит – все-таки мои, а не казенные.
– Ты бы о них почаще думал, когда пьешь неделями, – пробурчал дядя Миша.
– Да ладно, батя, я больше не буду, – Колька опустил глаза и пообещал не злоупотреблять с видом мальчика-второклассника, который клянется строгой маме не получать больше двоек по арифметике. Потом кузен поднял глаза, подмигнул мне и продолжил: – Юра, слушай, поехали со мной! К вечеру будем на месте. Прием обещаю по высшему разряду – дешевле «Смирновской» пить ничего не будем. Собирай свои вещички и давай двинем вместе.
– Не, Коль, – отказался я. – Сейчас катить настроения нет. В другой раз. Ты говорил, когда еще приедешь?
– Вот жена с югов вернется в середине июля, тогда скатаюсь еще на историческую родину, – ответил Колька.
Я немного подумал.
– Как соберешься, дай телеграмму о намерениях. Вот тогда я к тебе и подскочу, и сюда вместе поедем, если к тому времени машину не сломаешь.
Колька заверил, что всё будет о’кей: машина будет бегать и телеграмму-приглашение он обязательно пришлет.
Мы простились, дядя Миша сделал сыну последнее внушение, и вскоре бежевый «Форд-Скорпио», посигналив нам напоследок, скрылся из виду. По дороге к дому дядя Миша сказал:
– А ты, Юра, действительно, съезди-ка к Николаю. Погостишь, может, и невесту себе найдешь, – произнеся последнюю фразу, дядя Миша усмехнулся.
– Съезжу, съезжу, тем более что проезд у меня бесплатный, – заверил я его.
Ознакомительная версия. Доступно 25 страниц из 121
