— И как мы ее заставим? — удивился Джалил. — Она не променяет брак, каким бы выгодным он ни был, на возможность быть рядом с сыном.
— Не надо заставлять, — по тонким губам Зафира пробежала улыбка. — Юное сердечко должно сделать все за нас. Пусть в ее окружении появится молодой, очаровательный, богатый и знатный господин. Арселия — женщина, а значит, рано или поздно покорится чувствам, а не разуму. Желанный брак — чем не дар судьбы? Она молода, у нее еще будут дети, со временем они смогут занять в ее сердце место Адиля.
— Вы плохо ее знаете.
— Я хорошо знаю жизнь, мой друг, — отозвался Зафир, вновь присаживаясь на диван. — Наша задача — подтолкнуть ее, создать возможность, остальное сделает за нас природа и молодость сиятельной госпожи. Завтра же начну подбирать кандидатов, они должны быть безупречны.
— Слишком сложно, — вздохнул старший евнух. — Яд или кинжал был бы вернее.
— Замолчите! — резко оборвал его старик. — Хотите, чтобы ваша голова стала украшением городских ворот? Если найдется хоть малейшее доказательство нашей причастности, то мы и дня не проживем.
— Вы преувеличиваете, — Джалил небрежно отмахнулся. — Ульф Ньорд не настолько решителен, как покойный император. Мне он показался слишком человечным для подобных действий, к тому же, он вынужден пока вести себя осторожно. Он не станет устраивать публичных расправ.
— Человечным? Не устроит расправ? — раздраженно уточнил Зафир. — Он лично сражался с демонами, от его руки четыре года назад пал советник и ближайший друг императора — Ундес Чагатай Шона. В юности регент был одним из лучших пограничных разведчиков, а после — охотником за головами на службе империи. По его приказу воины Недоре пробрались в Дармсуд и действовали скрытно более двух лет, оставаясь неуловимыми для тайной службы Сабира. Один из его ближайших друзей, безродный человек, лишенный титула и состояния, посмел назвать леди Мейрам, одну из рода Фаррит, своей женой. Поверьте, Ульф Ньорд найдет способ отомстить заговорщикам, не обязательно делать это публично. Недооценивать регента и его окружение — непростительная ошибка.
Старший евнух удивленно воззрился на собеседника.
— Вижу, что и половина этих фактов была вам незнакома, — сухо подвел итог Зафир Вар Ияд. — А потому запрещаю использовать крайние средства. Скажите лучше, чем закончилась история с наложницей?
— Лорд регент заинтересовался девушкой, но лишь как дочерью или сестрой. Впрочем, даже малая привязанность — уже что-то.
— Продолжайте. Со временем решим, что делать с девчонкой дальше.
— Сегодня он потребовал предоставить ему документы о родословной Сурии. Думаю, что хочет отправить ее к семье.
— Тогда сделайте так, чтобы не отправил.
— Можно, — евнух вновь принялся перебрать бусины в четках. — Я поговорю с девушкой. Она сама не захочет покинуть дворец.
— Только не напугайте ее сверх меры.
— Нет нужды. Ее судьба в родных местах будет далека от сказочной. Надо лишь напомнить, какой именно.
— Мне неинтересны подробности, — прервал его Зафир. — И вообще, хочу подумать в тишине.
Он замолчал, погрузившись в себя и совершенно забыв о госте.
Старший евнух немного подождал продолжения, но, в конце концов, не выдержав тишины, был вынужден подняться на ноги.
— Уже ночь, думаю, мне пора возвращаться.
— Да, — Зафир рассеянно кивнул, явно потеряв интерес к разговорам. — Вас проводят. Дайте знать, если появятся новости.
Глаза Джалила нехорошо вспыхнули, откровенное пренебрежение показалось ему оскорбительным. Однако спорить он не посмел, лишь поклонился, прижав руки к сердцу, и покинул старика. Зафир даже не оглянулся.
Глава 9
К огромному разочарованию Арселии, Илияс не явился ни после полудня, ни к вечеру. Лишь когда над Дармсудом протяжно и тоскливо запели трубы, возвещая о закрытии на ночь городских врат, императрице передали конверт с коротким посланием. Верховный жрец приносил свои искренние извинения и обещал посетить дворец завтра же утром, однако сейчас, увы, срочные дела вынуждали его оставаться при храме.
— Что происходит, в конце концов?! — Арселия раздраженно скомкала послание.
Илияс упорно продолжал называть груду бесформенных обломков белого камня храмом всех Стихий, хотя, если верить многочисленным утверждениям младших жрецов, магии там не осталось ни капли.
В первые дни после взятия столицы о проблемах, связанных с потерей Стихий, не думали. Хватало иных забот: грабежи и беспорядки в нижнем городе, пожары на рынке и у речных пристаней. К тому же к стенам Дармсуда подходили войска, клявшиеся в верности императору и спешно переброшенные с запада и от побережья. Ульф Ньорд не смог бы удержать столицу лишь своими силами, однако хранитель юго-восточных границ принял сторону северянина и склонил голову перед Адилем, а значит, и перед регентским советом.
Конечно, подобное решение одного из сильнейших военачальников империи не было случайностью. За это чудо следовало благодарить леди Мейрам, она заручилась поддержкой Бадра Зойры. Без его помощи не удалось бы достигнуть перемирия с остальными хранителями границ.
Переговоры с военачальниками были тяжелыми. Ульфу пришлось пойти на уступки и отправить на родину большую часть воинов Недоре. В Дармсуде под рукой регента остались лишь бывшие гвардейцы герцога Хальварда, городская стража и тысяча человек из отрядов Бадра Зойры. Достаточно для поддержания порядка, но жалкая горсть в сравнении с прочими силами империи.
Регенту пришлось согласиться и с тем, что в состав нового малого совета войдут представители старой знати, настроенные крайне сдержанно, чтобы не сказать враждебно, по отношению к северянам. Впрочем, это все равно было лучше, нежели очередные битвы и сражения.
Лишь когда первые страсти улеглись, жители города вспомнили о Стихиях. Золотые Земли издревле славились своими магическими потоками. Люди тут часто владели силой на начальном уровне, хотя большой дар просыпался крайне редко и в основном в наследниках старейших родов.
Утрату источников Огня, Воды, Воздуха и Земли так или иначе ощутили все: одни почувствовали уменьшение сил, другие и вовсе лишились возможности призывать магию. О таком, чтобы спавшая в ком-то сила пробудилась и вырвалась на волю, Арселия еще не слышала.
Служанки уже убрали с ковров и мебели цветущие лианы, но легкий запах вьюнков, казалось, успел пропитать даже стены. Императрица не могла места себе найти от беспокойства. Зеленое сияние проявлялось еще дважды за вечер, но — слава семикрылому ветру пустынь! — больше ничего не произошло.
В конце концов Арселия отправилась в спальню Адиля и присела у его ложа. Во сне мальчик казался почти совершенной копией Сабира — и от этого становилось очень страшно. Что, если ему, как и его венценосному отцу, уготована печальная судьба? Что, если он тоже не справится с магией?
