– Как отпечаток пальца размером с горный хребет, – охарактеризовал картину Ибу.
Лора закрыла глаза, погружаясь в переданные дронами образы.
– Квантовое искажение сильнее всего вдоль гребней, – сказала она. – Но это ничего не говорит о том, где находится механизм генерации.
– Там определенно задействована отрицательная энергия, – сказала Аянна. – Деревья служат источником изменения темпорального потока, так? Свечение внутри кристаллической массы должно быть аналогом излучения Черенкова в здешнем континууме.
Под управлением Рохаса стая дронов разделилась на две части и соскользнула в расщелины по разные стороны кристаллического гребня – прочь от солнечного света, в глубины, подсвеченные лишь жутковатой переменчивой фосфоресценцией.
– Мы можем поддерживать связь со стаей, но не видим МК‑24, - сказал Ибу. – Все чудесатее и чудесатее.
– Стая ближе, – заметил Рохас.
– Если бы МК‑24 просто дрейфовали в Лесу, один из них уже вышел бы из тени деревьев и объявился на радарах.
– Ладно, и как ты думаешь, что с ними случилось?
– Не знаю, – торжественно объявил Ибу.
– Определенно в материале дерева присутствует углерод, – сообщила Лора, просматривая свежую порцию данных от стаи.
«Это алмаз?» – восхищенно спросил Джоуи.
– О нет, увы. Есть также следы других элементов, ничего особенного. Но вот что интересно: валентные связи кажутся сильнее, чем привычно для нас, и плотность вещества определенно выше нормы. Я не думаю, будто вакуумное выветривание играет здесь большую роль. Хотя все эти данные – о поверхностном слое вещества, мы никак не можем проникнуть глубже, чем несколько миллиметров.
– Значит, надо пойти туда и отколоть несколько кусочков, верно?
Лора снова просмотрела результаты по плотности.
– Я думаю, что режущие нити модулей отбора проб должны справиться.
– Черт, а я‑то надеялся долбануть по нему молотком, – с усмешкой сказал Ибу. – Представляете? Один удар – и во все стороны разбегаются трещины…
– Комиссия Содружества по контактам заштрафует тебя до смерти, – пообещала ему Лора.
– Давайте просто дадим дронам еще поработать, – сказал Рохас.
– Я наблюдаю интересные флуктуации квантовой сигнатуры внутри борозды, – сказала Аянна. – Мне бы хотелось, чтобы стая провела полное сканирование по всей длине дерева и я смогла выяснить, где отклонения сильнее всего.
– И мне это поможет, – призналась Лора. – Но мы все равно пойдем туда, правда?
Рохас вздохнул.
– Давайте протестируем оборудование на функциональность, пока стая завершит облет.
Служебный отсек шаттла был зажат между передней кабиной и главным пассажирским салоном. В нем размещались посадочный шлюз, небольшой камбуз и туалеты, а также люк, который вел к грузовому отсеку, расположенному вдоль фюзеляжа под пассажирским салоном.
Лора плыла вслед за Рохасом, соблюдая приличное расстояние между своей головой и его ногами. Хотя ее биононика постепенно восстанавливалась, Лора все равно не слишком хорошо умела управляться с телом в невесомости и всегда опасалась получить ногой по лицу.
Она медленно проплыла вниз по люку, периодически хватаясь за один из поручней, которыми щетинились все переборки. Первая четверть грузового отсека представляла собой узкий коридор, а все его стены занимали шкафчики с оборудованием. Коридор выходил в большую металлическую полость, где в два ряда располагались толстые трубы бункеров для дронов. Лора уцепилась за поручни и двинулась вперед, подтягивая тело и перехватывая поручень дальше, при этом она старалась не стукнуться ни обо что локтем. В дальнем конце отсека с бункерами находился люк шлюза, ведущего в ангар внекорабельной деятельности. Два сферических экзопода были надежно закреплены в своих гнездах – космические аппараты, рассчитанные на двух человек. Спереди у каждого экзопода торчал пучок электромускульных щупалец; в сложенном виде щупальца непонятно почему выглядели смутно непристойными. Космические скафандры хранились в небольших шкафчиках вместе с тремя комплектами упряжи для индивидуального маневрирования. Разные инструменты и научные датчики крепились к переборке, составляя длинный ряд напротив шеренги неподвижных инженероботов для работ в невесомости, ростом в половину человеческого. В дальнем конце ангара ВКД находилась шлюзовая камера, достаточно большая, чтобы через нее прошел экзопод.
– Я включу один из экзоподов, – сказал Рохас. – Проверь скафандры, если хочешь.
– Конечно, – ответила Лора.
Скафандр оказался довольно простым – скользкий комбинезон из серебристо-серой ткани, простеганной нитями электромускулов. Он растягивался, как мягкий мешок, чтобы человек мог его надеть, а затем электромускулы сжимались, и костюм прилегал к телу плотно, словно вторая кожа. Поры и капилляры собирали пот, а теплопроводящая сеть рассеивала выделяемое телом избыточное тепло, поддерживая температуру постоянной и комфортной. Шлем представлял собой классический прозрачный шар со множеством встроенных датчиков и фильтров разного назначения. Воротник скафандра мгновенно прилипал к шлему. Небольшое устройство для регенерации кислорода располагалось на спине повыше лопаток. Обычно поверх скафандра надевали экзоскелет из силового поля, но сейчас Лора ему не доверяла. Она проверила другие шкафчики и с облегчением обнаружила толстые защитные комбинезоны для внешних работ, которые были почти столь же эффективны для защиты владельца от ударов микрочастиц. Именно то, о чем говорил Ибу. «Надо бы принести ему такой костюм».
Ее юз-дубль сообщил, что Аянна открыла прямую связь:
«У нас тут кое-какие интересные результаты от MK‑16bs».
– Я посмотрю, – ответила Лора.
Ее юз-дубль открыл канал с данными дронов, и она выпустила из рук защитный комбинезон, который сворачивала, чтобы вернуть на место, когда увидела изображение в своем экзообзоре.
Стая беспилотников почти завершила свой исследовательский полет вдоль выбранного хребта. На самой верхушке искажающего дерева, где оно утончалось и извилистые гребни сливались воедино, сканирование обнаружило несимметрично расположенные образования. Образования, которые имели температуру поверхности тридцать пять градусов по Цельсию. Дроны сместили фокус сенсоров, сосредоточившись на аномалиях.
Экзообзор Лоры показывал их как темные сферы, напоминающие опухоли, – чуждые наросты на безупречном сверкающем кристалле основной структуры. Визуальные датчики показали более пятидесяти образований разного размера, от морской гальки до шаров почти три метра в поперечнике. Их поверхность была морщинистой, темно-серой – возможно, очень-очень темным оттенком зеленого.
– Авокадо, – пробормотала она. – Спелые авокадо.
Вот на что они были похожи.
Несмотря на все усилия стаи дронов увеличить изображение, место стыка между кристаллическим веществом гребня и материалом шаров расплывалось; они сливались воедино, словно шары странным образом росли из дерева, и это усиливало восприятие их как опухолей.
