— В белом костюме, — взглядом указала на вешалку с подготовленным еще вчера комплектом.
— Тогда, — он открыл гардероб, — белые брюки и голубая рубашка должны неплохо сочетаться.
— Для японки мы враги вообще-то, — напомнила я, поправляя резинку чулок.
— Поверь, — мою пятую точку обжег шлепок, — тот факт, что мне нравится, как ты извиваешься и стонешь, умоляя взять тебя сильнее, не меняет того, что я тебя готов голыми руками придушить.
— По тебе и не скажешь, — я потерлась о полувставший член, — что тебе настолько хочется меня убить, скорее трахнуть.
— Тогда, может, поможешь разобраться с проблемой? — меня перехватили за волосы.
— Мечтай, — и первая потянулась за поцелуем.
Целовались мы до сумасшествия, пока губы не начали гореть огнем, а легкие печь от нехватки кислорода. Я медленно гладила налившийся кровью член, а Глеб в ответ дразнил ловкими движениями мой пульсирующий от желания клитор. Тонкое кружево мягко сдвигалось под сильными пальцами, распаляя еще сильнее и делая ощущения ярче.
Второй рукой он продолжал удерживать мои волосы и, отклонив мне голову, поставил засос в районе ключицы. Под давлением руки я медленно опускаюсь перед ним на колени и сглатываю предательскую слюну при виде розового и подрагивающего от моих поглаживаний органа.
Несмело высовываю самый кончик языка и, смотря в глаза моего садиста, провожу от самого основания до головки. Повторив маневр еще пару раз, получаю в ответ низкий стон. Словно музыка он прокатился по комнате, придавая мне сил.
Осмелев, открыла ротик пошире и обхватила губами крупную головку, нежно дразня ее языком. Облизала по кругу и с чмокающим звуком выпустила на свободу. С усилием вновь провела языком от самого основания вверх, с силой прижимая ствол к раскрытой ладони.
Голова кружилась от собственных действий, которые с каждой секундой становились все смелее и смелее. Я, уже не стесняясь, демонстрировала все свои скромные навыки в минете.
Мои губы порхали по разгоряченной, твердой, перевитой венами и пульсирующей карамельке, которую я вылизывала с утроенной силой. Когда над головой послышался тихий рык, я возликовала.
На радостях разомкнув губы, взяла ствол наполовину, помогая себе рукой у основания. Вторую руку, что до этого спокойно лежала на коленях, переместила на крупные яички, что так интересно дернулись при моем прикосновении.
Мягко массируя член и мошонку парня, стонавшего от моих развратных действий, я сгорала в собственном пламени возбуждения. Трусики были уже мокрые насквозь, и по бедрам разливалась собственная влага.
На моей рыжей макушке сомкнулась сильная рука, не давая отстраниться от истекающего в мой ротик члена дальше, чем на пару миллиметров. Моя голова ходила по твердому члену, мокрому от смазки и слюны.
Головка упиралась в горло, не позволяя вдыхать, все движения стали более сильными и быстрыми. Толчки были глубже и резче. Я задыхалась, но в то же время впервые в жизни ловила такой кайф от осознания того, что мой бедный ротик сейчас насиловали толстым членом.
Глеб тихо рычал и насаживал мою голову на свой истекающий смазкой член, сжимая волосы до легкой боли. Оттягивая моя рыжую шевелюру, он не позволял мне отстраниться и выпустить его агрегат из ротика.
Втянув воздух в легкие. я сильно провела языком по члену, получив в награду громкий стон. Яйца в моей руке поджались.
По комнате пронесся звучный шлепок, а моя бедная рука вспыхнула огнем от встречи с натренированной мужской задницей. Глеб, рыкнув еще яростнее, вошел в мой рот, заставляя губы гореть огнем.
Ритм стал совсем сумасшедшим, когда член запульсировал у меня во рту. Громкий стон совпал с моментом, когда мое горло заполнилось вязкой спермой, которую пришлось быстро и жадно глотать.
Пряно-солоноватая вязкость осела на самом кончике языка, когда я усиленно втянула воздух и сделала еще несколько движений по мягкому члену брюнета. С оглушительным звуком, раздавшимся в тишине номера, выпустила обмякший орган из плена своего рта.
Глеб тяжело дышал, прикрыв глаза, и все еще удерживая меня за волосы. С едва заметным усилием меня потянули вверх и впились голодным поцелуем в покрасневшие губы. Он терзал мой рот со всей остервенелостью.
Меня резко развернули и нагнули над кроватью, пришлось быстро выставить вперед руки, опираясь на них. Глеб одним резким движением стянул промокший кусок ткани и развел мои бедра.
Жадный язык прошелся по мокрым от возбуждения складочкам, заставляя руки предательски дрожать. Я тихо застонала, когда, разведя губки пальцами, он ворвался в меня языком. Было жарко и до тугой боли в животе хорошо.
Он словно насиловал меня своим языком, раз за разом проникая внутрь. Большой палец прошелся по моему клитору, вызывая резкий писк от пронзившего все тела наслаждения. Я уже медленно подавалась ему навстречу, когда язык исчез, оставляя после себя глухое разочарование. Долго протестовать мне не дали, два пальца принесли легкую тягучую боль непривыкшим мышцам. Сильными и уверенными движениями он врывался в мое лоно, заставляя кричать еще сильнее.
Язык же нашел себе еще более интересное занятие. И горячий рот накрыл мой бугорок, втягивая его в рот и посасывая. Несильный шлепок по ягодице стал финальным аккордом, запустившим судорогу по всему моему телу, заставляя вздрагивать и кончать под этими соблазнительными пальцами.
Я без сил рухнула на постель, руки совершенно отказывались держать меня. Глеб приземлился рядом и стал вырисовывать что-то замысловатое на моей спине.
В себя после пережитого наслаждения я приходила медленно и с неохотой. Единственное желание — это залезть под одеяло и вырубиться. Глеб рядом зашевелился, и мне пришлось отрывать голову от подушки и стаскивать саму себя с мягкой кровати.
Одевались медленно и с огромным нежеланием вообще покидать номер отеля. Но все же десять минут спустя мы уже закрывали гостиничную дверь и спускались в просторный холл отеля. Поход до выставки занял еще минут двадцать. На начало мы, разумеется, уже опоздали, но это было явно не критично.
Найдя взглядом японку, расслабилась окончательно. Женщина явно нас заметила и, с интересом осмотрев нашу пару, отвела светло-карие глаза. Вздрогнув, покосилась краем глаза на полностью равнодушного Глеба.
При виде брюнетки в ярко-алом костюме напарник вздрогнул и прямым ходом направился в бар. Пить в обед, конечно, не самое правильное решение, но в его ситуации, похоже, единственно верное.
Положенные три часа тянулись бесконечно медленно, весь зал давно общался по привычным группам, и каких-либо новых знакомств не предвиделось. Без десяти три я не выдержала и, поймав Глеба, утащила того в ресторан.
— Думаешь, не обидятся? — Глеб подвинул мой стул.
— Ты настолько был занят побегом от Алексис, — я развернула накрахмаленную салфетку, — что не заметил: госпожа Тори уже полтора часа как ушла с этой нудной выставки.
