Юлиан кивнул:
- Я в курсе. У меня есть пара мыслишек, и я планировал заняться ими в ближайшее время.
- Видимо, МЫ планировали, - добавила я с улыбкой.
- Именно, - кивнул друг, подмигнув мне.
Я закатила глаза на это, а дядя Артём, хмыкнув, вдруг спросил:
- Сын, а ты не думал о смене названия группы?
Ну вот! Началось! Я тут же прыснула в кулак, бросая быстрый взгляд в сторону Юлика. Который уже привычно нахмурился и даже скрестил руки на груди, приготовившись к очередной битве, которая ни к чему, собственно, не приведёт.
- Нет, - отрезал парень.
- Юлиан, - со вздохом начал мужчина, - Я всё понимаю – первое название и всё такое. Но вы придумали его, когда вам было по пятнадцать. Может, пора что-то изменить?
- Точно не название, - упрямо стоял на своём Кораблёв-младший.
Я хотела было вмешаться, но потом подумала, что влезать в спор, который стар, как мир – глупо, и заняла первое место в зрительном зале, приготовившись к очередному акту давно известного спектакля.
- Сын, ты ведь понимаешь, что ехать покорять столицу с таким названием – несколько неразумно? Никто же не будет воспринимать вас всерьёз.
- И пусть, - хмыкнул Юлиан, - Им же хуже. Отец, мы не будем ничего менять. Мы – «Бешеные панды», и это не изменится!
Господи, он сказал это! Произнёс вслух! И даже не дрогнул, в то время как я очень старалась сдержать рвущийся наружу смех. «Бешеные панды»! вы можете себе представить рок-группу с таким названием? А она существовала! Более того – я помогала им писать песни! Кому расскажешь – на смех поднимут! Ну, ровно до того момента, пока не услышат их музыку. Или пока Юлик не услышит этот самый смех.
- Дядя Артём, оставьте это, - хмыкнув, всё же решилась я подать голос, - Пусть зовутся как хотят. Нравится вашему сыну быть свирепым кабаном – и ладно.
- Мы - «Бешеные Панды»! – начиная закипать, процедил Юлиан.
- Ага, - кивнула я, не скрывая ухмылки, - Я так и сказала. Ладно, иди уже готовить ребят. Я ещё к своему отцу хотела заглянуть вообще-то. Так что давай вы запишитесь, мы с тобой немного поработаем над текстами – и я поеду.
На том и порешили. Отработали парни быстро – сказывался опыт. А вот над словами новой песни нам с Юлькой пришлось попотеть – парню все мои варианты казались слишком сопливыми и девчачьими, а свои рифмы он придумать, понятное дело, не мог. В итоге мы чуть ли не перегрызли друг другу лица, но дядя Артём вовремя нас растащил. И, выдохнув, я уехала из студии.
В танцевальную школу своих родителей я приехала уже ближе к вечеру, когда все занятия уже закончились. Но я знала, что отец внутри, потому что он был из тех трудоголиков, которые были готовы всё своё свободное время уделять любимому делу. Ну, и еще потому что в окнах одного из классов сиял свет, выдавая, что внутри кто-то был.
Поднявшись на нужный этаж, я заглянула в зал. Бинго – отец сидел в одном из кресел-мешков и что-то писал в своей пухлой тетради. Наверняка расписывал очередной план занятий или подготовки молодняка к очередным соревнованиям. Саша утром ведь говорил, что первый конкурс у него уже через месяц. Честно говоря, ему можно было и передохнуть – его медалями и кубками уже был просто весь дом завален. Но братишке всё было мало – он мечтал ни много ни мало, а затмить команду папы, которая в свои годы умудрилась завоевать титул чемпионов мира. И я даже была свидетелем этого триумфа. Правда, не помню об этом ровным счётом ничего, поскольку мне было на тот момент всего несколько месяцев от роду.
- Тук-тук, - мягко произнесла я, улыбаясь отцу.
Тот поднял на меня взгляд и отзеркалил мою мимику.
- Кнопка. Ты что тут делаешь?
- Соскучилась, - пожала я плечами.
Зайдя внутрь, я скинула сумку с плеча, бросив её в угол, а сама вышла на середину зала, разминая плечи. Помнится, раньше я тоже много времени проводила в этом месте, наблюдая за родителями и братом. И тренируясь. А что? Тот факт, что я отказалась связывать свою жизнь с танцами, не означал, что я не любила их. На самом деле, мне нравилось это ощущение – свист ветра в ушах от резких движений, сокращающиеся мышцы, бешено колотящееся сердце и огонь, разливающийся по венам. То невероятное чувство эйфории, когда у тебя получался тот или иной сложный элемент.
Но даже в этом я умудрилась выделиться. Потому что из всех направлений, что так сильно любил мой отец, обожала мать и буквально боготворил брат, лично я выбрала нечто совершенно иное. Бальные танцы.
Отец как-то сказал мне – «в танце ты тот, кем ты хочешь быть в эту минуту». Не знаю, может быть, в моей душе умирала принцесса, и таким образом я пыталась вернуть её к жизни, но с самого раннего детства я восхищалась бальниками. Их грацией, стойкостью, невероятно величественной осанкой. Мне хотелось быть, как те девушки, что всегда роскошно смотрелись в дорогих платьях и босоножках, усыпанных стразами. Я завидовала их партнёрам, ведь они могли не просто прикасаться к этой красоте, но и помогать им, поддерживать их, танцевать с ними.
В какой-то момент папа смирился с тем, что маленького хоппера вырастить из меня не получится. Более того – он открыл в школе класс бальных танцев. Возглавил его дядя Демид – единственный из команды отца, у кого было академическое образование. И я кайфовала. Изучала всё новые и новые стили – вальс, танго, самба, ча-ча-ча, румба, пасодобль, джайв, фокстрот и квикстеп. Я впитывала знания, как губка, достигая всё новых высот, пока не поняла – не моё. Хобби – да, смысл жизни – нет. И я оставила этот мир, ныряя в него лишь тогда, когда этого требовала моя душа.
- По своему старику? Или по залу? – с понимающей улыбкой спросил отец.
Он всегда видел меня насквозь, безошибочно угадывая любое изменение моего настроения. От этого человека было невозможно что-то утаить. Да и, честно говоря, не особо то и хотелось. Поэтому, пожав плечами, я ответила:
- Всего понемногу, мне кажется.
- Как первый день? – спросил папа, откладывая свои записи.
- Прошёл – и ладно, - отозвалась я, разглядывая своё отражение в огромном – на всю стену – зеркале, - Пока никаких конкретных целей и задач нам не ставили, так что, можно сказать, что всё прошло тихо и спокойно.
- Ясно, - кивнул отец.
Поднявшись на ноги, он дотянулся до одного из пультов и, нажав кнопку, включил музыку. Меня оглушило нечто жуткое и футуристичное. Пока я зажимала уши и пыталась понять, за что он так со мной, отец, ругнувшись сквозь зубы, нажал ещё парочку кнопок – и по залу разлилась медленная, лирическая мелодия. Папа в извиняющейся улыбкой подошёл ко мне, протягивая руки:
- Уважь старика.
Я нежно улыбнулась, вкладывая одну ладошку в его руку, а вторую сжимая на его плече. Помните, я говорила, что наша с ним связь – нечто, не поддающееся описанию? Так вот, я была не права. Кое что о наших отношениях сказать было можно. Когда я призналась отцу, что не люблю и не принимаю уличные стили, он не просто отдал меня в бальный класс – он пошёл туда сам. Мой отец, который был уличным танцором до мозга костей, выворачивал себе ноги, пытаясь правильно поставить пятки, и терпел унижения и насмешки от своего друга – и всё ради того, чтобы иметь возможность танцевать со мной. И на моем выпускном мы, без сомнения, были самой красивой парой «отец и дочь». Нас даже для школьной газеты щёлкнули, и на сайте опубликовали видео с нашим вальсом. Мелочь, а приятно.
