— Но…
— И не спорь, дорогуша! У тебя что, дел своих девчачьих нет?! — половник угрожающе завис передо мной. С таким игривым настроением спорить было бесполезно. Я пожала плечами и отправилась в свою комнату.
Мне еще не приходилось гулять днем по кишащей Академии, когда студенты прямо в коридорах начинали зачитывать отрывки из свитков, а другие, подхватывая первых, рисовали на окнах, стенах, вазах… Я даже зажмурилась от ужаса, и едва не напоролось на чью-то конечность.
У самого моего носа застыла нога. Черный носок, неимоверно скрюченные пальцы, и все обтянуто черным…
— Так-так-так, новая помощница ключницы? — нога ощутимо качнулась, а я завороженно уставилась на пальцы. — Эй! Ты меня слышишь вообще? — большой палец протянутой ноги ощутимо толкнул в плечо и вновь завис на уровне носа.
Я пришла в себя, перевела взгляд на хозяина конечности, и быстро проговорила:
— А вам не больно? Судорогой не сводит? А как синяки убираете? А фигу пальцами сделать сможете? — и с любопытством посмотрела в расширившиеся глаза темноволосого паренька. Он вопросами не проникся и выдал лишь одно:
— Что? — я кивнула и быстренько повторила все, а, чтобы точно дошло, еще и ткнула в большой палец. Нога вздрогнула и дернулась от меня.
— Ты совсем полоумная или притворяешься?! — глаза паренька стали из темных черными, даже белки заволокло, и вот клянусь Единому, что на ноге выступили когти!
— Маааааамочки! — то ли пропищала, то ли прошептала я от ужаса.
— Что. Здесь. Происходит?! — раздался над нами суровый голос.
Ох-ох-охонюжки. Давненько я проректору на глаза не попадалась, прям вот с того памятного приезда в Академию.
— Мне повторить? — он еще не закончил говорить, а я повернулась к нему, и, старательно рассматривая блестящие проректорские ботинки, произнесла:
— Здравствуйте, господин проректор, — ага поклониться вроде не забыла. — Меня мэтр Шарэз отпустил пораньше, я шла в свою комнату, когда столкнулась с этим…
— Я не вас спрашиваю, Аиша, — его резкой голос, словно хлыст, заставил отступить. — Почему мой ученик ведет себя столь неподобающим образом? Для чего вы разучивали связки, комбинации? Чтобы тыкать ими в девушек? Или это новая модель знакомства? — я слушала, не веря своим ушам: проректор был очень зол. — За постановку позы: плюс к зачету, за ее уместность, — тут глаза мужчины странно блеснули, — отправитесь к госпоже Вирджинии на исправительные работы, — не дожидаясь ответа, он развернулся и направился к одному из кабинетов. — Звонок, студиозы, звенит именно для вас! — рассосались все, даже мой подбитый на поле боя танцор.
Коридор вновь стал пустым. Да… видимо, проректора здесь явно опасались. Благо меня его пристальное внимание сегодня миновало. На этой веселой думе, решила поспешить, пока вновь не попала во что-нибудь…
Пробегая второй пролет, услышала шипение, заставившее притормозить:
— Он помеха. Его нужно убрать.
Убрать? Это что, очередные художники, чтецы или танцоры?
— Действовать нужно быстро! — услышала, когда все же занесла ногу на ступеньку к третьему этажу.
Интересно-то как. Мне вдруг вспомнилась притча церковного служки: о том, как сдохла кошка. Только никак не вспомню, отчего именно…
На носочках вернулась назад, уже почти приложила ухо, как мимо меня промчалась толпа голосящих скабрёзности студиозов. И куда только их учителя смотрят?! Вместе с ними смолкли и другие голоса — говорящие попросту смылись. Так и не узнала я, что или кого им убрать нужно было. Думая обо всем этом, незаметно добралась до комнаты…
— Аиша, собирайся, сегодня пойдем к художникам, — моя наставница вихрем влетела в комнату, а румяные щеки и сверкающие глаза выдавали недавнее свидание с великолепным мэтром. Я кивнула, быстро собралась и отправилась за наставницей. Интересно, ей он рассказал о том, что показал мне сегодня?
Глум нас встретил еще на подходе: поклонился госпоже Вирджинии, мне же достались кивок и дружелюбная улыбка. Подвалы художников были точной копией подвалов танцоров: те же длинные коридоры с дверями. Но только здесь подвалами назывался самый верхний этаж. Госпожа ключница пропустила пару дверей, и толкнула следующую:
— Входи, выбирай любое полотно и садись, — от веселья не осталось и следа. Госпожа вновь была собрана, немногословна и сурова.
Я же с нескрываемым восторгом смотрела на окно от самого пола, до самого потолка. Красотища-то какая!
— Художникам требуется свет, много света, — проговорила наставница, зажигая свечи. — Но и в ночное время они рисуют. Это их так называемые подвалы…
Я завороженно смотрела, как зажигаются первые звезды, как наливается и темнеет блеск заката, как колышется листва на ближних деревьях и гуляет ветер.
— Это так… — шепотом проговорила, боясь нарушить миг, — красиво!
— Именно, а теперь выбирай полотно и рисуй, — строго добавила госпожа наставница.
— Что рисовать?
— А вот, что чувствуешь, то и рисуй.
Она не шутила, слишком уж взгляд у нее был серьезен. С сомнением взглянула на множество полотен. Выбрала самое ближнее к окну, села. Рассматривая дощечки с красками и длинными палочка, кистями, как назвала их наставница, я думала: что же мне рисовать? Перевела взгляд за окно, как же там темно!
Рука сама потянулась к кистям.
Я рисовала лучшее, что видела — свободное бескрайнее синее небо с яркими звездами, а рядом солнце. Как любовь мамы, такое же теплое…
— Неплохо, Аиша, неплохо, — я дернулась и едва не слетела со стула от неожиданности. — Возможно, при постоянных занятиях и усердии, ты вполне можешь освоить технику «живой картины».
— О чем вы, наставница?
— Встань рядом со мной, и посмотри на картину так, словно не ты ее рисовала, — я послушалась. — Что ты видишь?
— Небо и солнце, — много синего и мало желтого. Может солнце сделать большим или лучше огромным?
— Утреннее небо и восход солнца, — поправила наставница. — Ты научишься сама «читать» картины и писать их. Высшим искусством является умение писать такие картины, когда не только автор понимает их смысл, но и любой человек на них смотрящий. Они дают ответ, вносят покой или наоборот, разбивают рамки и границы.
— А этому можно научиться? — с сомнением разглядывая собственную мазню, спросила я.
— Научиться можно всему, Аиша, было бы желание. Но для «живой» картины нужен особый талант, — она посмотрела на меня и добавила: — Не могу сказать сейчас, есть ли он у тебя, только время покажет. А теперь давай изучим несколько техник. Бери кисть и…
Госпожа Вирджиния рисовала рядом со мной на полотне, показывая те или иные мазки, помогая настроиться. Уже добравшись до своей комнаты и, пожелав наставнице приятных снов, поняла, как сильно вымоталась. Без сил упав на кровать, я почти сразу провалилась в сон…
