Ознакомительная версия. Доступно 11 страниц из 55
В двух областях производства и опять же повседневной жизни город сыграл ключевую роль: производство тканей и строительство. Великие римские постройки сохранили славу античной цивилизации в Средние века и всегда вызывали восхищение даже в руинах. Однако это дорогое удовольствие, требующее не только большого количества рабочей силы и технологий, но и общего благосостояния государства, непрерывности в развитии цивилизации. Раннее Средневековье, не забросив каменного строительства вовсе, свело его до уровня считаных идеологически важных заказов, будь то дворец государя, часто попросту въезжавшего во дворец предшественников, или, чаще, монастырь и собор. Однако нормой жизни, привычным глазу пейзажем и каменный храм, и каменный дом стали только после 1000 года. Появление средств и спроса привели к усложнению технологий строительства. И хотя профессия архитектора только формируется в эпоху готики, после 1200 года, сама сложность соборов говорит о том, что стройка, длившаяся иногда не одно поколение, стала местом концентрации профессиональной мысли и профессиональной же рабочей силы. И то же касается каменных стен городов и замков. В конце XII века англичанин Александр Неккам описал горизонтальный ткацкий станок. Он ускорил и облегчил работу ткача, восседавшего на нем, словно всадник на коне, и управлявшего им ногами с помощью педального привода.
Раннее Средневековье… свело каменное строительство до уровня считаных идеологически важных заказов… Привычным глазу пейзажем и каменный храм, и каменный дом стали только после 1000 года.
Средневековье – совершенно не та эпоха, которая ассоциируется у нас с какими-либо открытиями, тем более с прогрессом, техническим или иным. Мы – не они! – запустили в космос жучек и Гагарина, высадили на Луну Армстронга, перекрыли Енисей и Гудзон, оседлали пар, изобрели колючую проволоку и, расщепив атом, смастерили ядерную боеголовку. Мы – не Средневековье – совладали и с чумой, и с холерой, хотя пока мало что можем сделать против древнего, как ад, зла – рака. Проще представить себе средневековый мир эдаким Арканаром братьев Стругацких в аранжировке Алексея Германа в его последнем фильме – «Трудно быть богом»: непролазная грязь, копоть, полумрак, виселицы и костры, лязг железа, вывернутые внутренности жертв насилия, безысходность в головах и сердцах всех, включая благородного дона Румату. Одним словом, мир, не испытавший ни «возрождения», ни «просвещения». В качестве художественного приема, способа рассказать что-то важное о нас, а не о них, подобная картина, со всем ее удивительным гротеском, вполне приемлема. Более того, во многих деталях она археологически точна. Но о настоящем Средневековье она не говорит почти ничего. Между тем любой интересующийся историей научных и технических открытий понимает, что все нынешние находки, воплощающиеся в жизнь, генетически восходят к открытиям прошлого, их родословная уводит в глубь веков. Но эту «глубь» можно понимать по-разному; наши учебники и энциклопедии хвалят греков и римлян, египтян и китайцев, Средневековью оставляя в лучшем случае скромные подвиги мореходов, едва заметных в тени Колумба. Эта школьная аберрация обоснованна лишь отчасти.
Между открытием и тем моментом, когда оно становится обыденной частью жизни людей, могут пройти годы, могут десятилетия, а могут – столетия.
Дело в том, что новейшая западная цивилизация, понимая значение технологии для повседневности, выработала систему патентов, то есть фиксации и апробации открытий, сделанных научными институтами или Кулибиными. Но и сегодня не все они воплощаются в жизнь. Между открытием и тем моментом, когда оно становится обыденной частью жизни людей, могут пройти годы, могут десятилетия, а могут – столетия. Среди историков принято говорить, что для воплощения находки или какой-либо модернизации, усовершенствования орудия, техники или практики требуется предрасположенность конкретной исторической среды к принятию этих новшеств, некий культурный климат, коллективный умственный настрой или какая-то внешняя по отношению к этому открытию необходимость. Почему, скажем, античная мысль, при всей ее смелости, не приняла гелиоцентрическую систему мироздания, открытую в эпоху эллинизма? Неуютно стало бы жить на вертящейся планете? Почему невостребованной оказалась известная древним мельница, которой пришлось ждать около тысячелетия, чтобы стать частью человеческого ландшафта? Сравнительная дешевизна рабского труда? Но в эпоху упадка как раз экономия его с помощью техники могла бы что-то спасти. Да и чуткости к инженерии римлянам было не занимать. Почему на все готовые викинги не осели в открытой ими Северной Америке, хотя не погнушались ни дикой и редко заселенной, бездорожной Русью, ни жаркой Сицилией, ни беспокойной Палестиной? Почему изобретенный и традиционно использовавшийся в Китае порох был взят на вооружение в соседних – и почитавших Срединную империю – Индии и Японии от европейцев лишь века спустя? Почему в Новое время мир ислама легко воспринимал от Европы многие технические и культурные новшества, но упорно сопротивлялся, например, внедрению книгопечатания? Боясь просвещения? Из ревности? Но христиане на мусульманских территориях свои книги печатали. Почему Московская Русь украсила свою столицу итальянской крепостью и итальянскими же соборами, но введение книгопечатания тоже отложила на целое столетие? Нечего было бы печатать? Некому было бы читать? Но русскую культуру того времени никак не назовешь не-книжной.
Именно шедший столетиями технический прогресс и, главное, его приятие сделали возможным главенство западноевропейской цивилизации.
Можно взять любое самое привычное нам явление, предмет или практику, и его генеалогия, скорее всего, окажется запутанным клубком загадок, сердцевина которого – в Средних веках. Ни в одном пункте нельзя дать единственный, все объясняющий ответ. Факторы, способствующие тем или иным нововведениям, всегда, в любой сфере жизни и в любой стране оказываются в противоборстве с тенденциями, тормозящими или как минимум задерживающими это развитие. Тем не менее нельзя не задуматься над тем простым фактом, что именно шедший столетиями технический прогресс и, главное, его приятие сделали возможным главенство западноевропейской цивилизации, на века опередившей даже всесильный и очень влиятельный Китай. Напомню, что мировая история, скажем так, с европейским знаменателем началась как раз на рубеже Средневековья и Нового времени: около 1492 года Запад обладал отличным оружием, индустриальной и сельскохозяйственной базой и технологиями дальнего мореходства, которые позволили ему исследовать, завоевывать, разграблять, колонизировать и нередко обращать в свою веру народы нескольких континентов. Простые факты требуют объяснения и понимания. Искать его можно и нужно в накапливавшихся веками новшествах повседневной жизни и в менявшихся вместе с ними настроениях людей.
Воспринятое… из Азии стремя сильно изменило… в конечном счете… общественное положение конника. Возможно, без азиатского стремени не было бы и средневекового рыцаря.
Я уже сказал, с какими трудностями могла столкнуться группа крестьян, решивших воспользоваться тяжелым плугом. Но представим себе, что речь идет о крестьянах самых темных из всех «темных Средних веков» – VI–VIII веков. Представим себе также, что возник он, возможно, в славянских племенах, мягко говоря, примитивных, но оказавшихся на перепутье между руинами Рима и азиатскими степями. Рипуарские и салические франки, жившие на территории нынешних Северной Франции, Северной Германии, Бельгии и Нидерландов, публика не слишком «цивилизованная», создали едва ли не самую продуктивную на тот момент технику обработки земли, если говорить о ее трудозатратности. Подчеркну: на землях, едва освоенных Цезарями, чей аппетит все же концентрировался в Средиземноморье. Тогда же, в VIII столетии, франки модернизировали и военную технику: остановка мусульманского натиска Карлом Мартеллом в битве при Пуатье в 732 году – наиболее известное тому доказательство. Воспринятое как раз тогда из Азии стремя сильно изменило и положение всадника на коне, и его вооружение, стратегию и тактику боя, а в конечном счете – и общественное положение конника. Возможно, без азиатского стремени не было бы и средневекового рыцаря.
Ознакомительная версия. Доступно 11 страниц из 55
