Он схватил ее за руку и потащил назад к лагерю, а потом перестал обращать на нее внимание — как после отдачи приказа, когда уже ничто не поддается обсуждению.
Она села на землю, прислонившись к дереву, и стала ждать. Она больше не намерена что-либо объяснять этому человеку, который видит лишь одну сторону проблемы — но как же ей быть? Ведь каждая минута промедления стоит ее дедушке нескольких месяцев жизни! К этому времени он мог уже узнать об ее исчезновении и ужасно волнуется. Он долго учил и готовил своего единственного сына, отца Арии, к тому, чтобы занять его место на троне и стать королем, но дедушке пришлось пережить трагедию безвременной смерти своего молодого сына и наследника, когда Арии было всего пять лет. С этих самых пор все его надежды устремились к юной внучке. Арию готовили стать королевой. Она углубленно изучала историю, политику и экономику.
Этот мужчина, лежащий сейчас в гамаке, думает — он знает, что такое патриотизм. Как бы не так! — он здесь прохлаждается, а его страна воюет. Ни один король или королева не знает ни минуты покоя, когда их страна втянута в войну. Весь народ смотрит на королевскую семью, беря с них пример!
Ее дедушке пока удавалось спасти свою страну от этой ужасной войны, а ведь она полыхает уже почти по всему миру. И ему было жутко даже подумать, что сделают немцы, если узнают, что он продал Америке ванадий. Но Ланкония так отчаянно нуждается в деньгах. Когда Ланкония провозгласила свой нейтралитет в войне, она лишила тем самым себя импорта из внешнего мира.
Этот Монтгомери сказал, что Ланкония — это горы, козы и виноград. А теперь виноградники умирают. Зная, как важна и ценна ее особа, как велика вероятность попытки покушения, дедушка все же послал ее в Америку! — продать ванадий было жизненно необходимо.
А теперь она сидит здесь — фактически пленницей этого тупого типа, настоящего чурбана. Он — такой ограниченный провинциал, слишком безмозглый, чтобы хоть что-то понять. А она не может самостоятельно выбраться с проклятого острова.
Она надеялась — может, американцы помедлят с тем, чтобы сообщить ужасную новость ее дедушке. Но эти американские газеты! Они обожают трубить обо всем на свете.
Она быстро взглянула на мужчину и увидела, что он спит. Почти бесшумно она улизнула из лагеря и отправилась вниз по тропинке.
Она хотела пойти на берег, но солнце уже садилось; бесполезно даже и пытаться увидеть что-то вдали.
Неожиданно она услышала то, что, без сомнения, было звуком мотора. Она понеслась вперед не чуя под собой ног. За изгибом острова она увидела моторную лодку, только что причалившую; трое мужчин тащили ее на песок. Она подняла руку и раскрыла рот, чтобы окликнуть их, но уже в следующую секунду она лежала пластом на песке, а тяжесть поверх нее могла быть только весом лейтенантского тела.
— Ни слова! — прошептал он ей в ухо. — Ни единого слова. Я не знаю, кто они, но это не любители пикников.
Какое-то время Ария пыталась перевести дух. Но потом она подняла руку и замахала ею.
Он скатился с нее, но по-прежнему крепко прижимал к себе — она была наполовину под ним.
— Вам не позволено…
Он мгновенно зажал ей рот ладонью.
— Тихо! Они смотрят сюда.
Она оторвала ото рта его пальцы, а потом взглянула на мужчин. Один стоял возле лодки и курил сигарету, а двое других, тащивших тяжелую корзину, вскоре исчезли в чаще деревьев. Потом они вернулись с пустыми руками.
Джей-Ти мертвой хваткой держал Арию, пока мужчины садились в лодку.
— Теперь вы можете меня отпустить, — сказала она, когда те исчезли из виду.
Но Джей-Ти держал ее крепко, и одна рука его скользнула к ее бедру.
— Что же за белье было на вас? Теперь все иначе. Инструктаж ее матери не предусматривал такого поворота событий. Она реагировала инстинктивно: толкнула его локтем в ребро, откатилась и встала. Мужчина остался лежать, потирая ребра.
— Да-а, я пробыл здесь слишком долго, если даже вы начали казаться мне хорошенькой. Пошли назад в лагерь.
— А что те мужчины оставили в ящике? Он вскочил на ноги.
— Отлично, отлично, Принцесса — из любопытного десятка. Я должен был разрешить вам сказать им, что не дозволено мусорить на вашем острове.
— Это — американский остров, — проговорила она смущенно.
— Пошли, — сказал он со стоном. — В вашей стране хоть у кого-то есть чувство юмора?
Он отправился в глубь пляжа, а она пошла за ним.
— Только не тогда, когда они в плену. И держите подальше от меня свои руки.
— На вас уже давно должны были наложить лапу! Сколько вам лет?
— Я не думаю… — начала она, но потом умолкла и вздохнула. — Двадцать четыре.
— В Америке военного времени — это старая дева. А что представляет из себя этот ваш принц, за которого вы собрались замуж?
— Он — граф, и связан родством с английским и норвежским престолами.
— Ах, понимаю… вы будете воспитывать чистопородных сопляков. А он случайно вам не родственник?
Она чуть не взвилась от его тона.
— Частично. Мы — четвероюродные кузены.
— Ну слава Богу. От этого не родятся полные дебилы. Кто его для вас раскопал?
— Лейтенант Монтгомери, я не потерплю больше таких слишком личных вопросов.
— А может, я просто хочу узнать о вашей стране, ваших обычаях и т. д. и т. п.? Разве вас не интересуют американцы?
— Я изучала ваши обычаи. Ваши первые поселенцы прибыли сюда в семнадцатом веке, всех техассцев убили в форте Аламо, ваше правительство правит, опираясь на конституцию, ваши…
— Нет, я имею в виду — мы сами. Она какое-то время молчала.
— Я нахожу, что американцы — очень странные люди. Но как бы там ни было, это путешествие — не из самых приятных.
Он рассмеялся, но потом вдруг остановился там, где причалила лодка.
— Оставайтесь здесь… Я ясно сказал — оставайтесь здесь.
Он исчез за деревьями и вернулся несколькими минутами спустя.
— Украденная собственность военно-морского флота. И в большом количестве. Уверен, они толкают это на черном рынке.
— На черном рынке? Он схватил ее руку.
— Пошли отсюда. Они могут сделать еще пару ездок сегодня ночью. Когда я уплыву отсюда, об этом узнает командование флота.
Ария вырвала руку и пошла впереди.
— Только короли могут идти с вами, я не ошибся? Скажите мне, граф Жуля ходит рядом с вами?
Она остановилась и взглянула на него при свете луны.
— Он — граф Джулиан, и публично… нет, он не ходит рядом со мной.
Она отвернулась и пошла дальше.
— А как насчет того, когда он станет вашим мужем и королем?
