- И то, и другое,- ответила я. - Я накормилаего пиццей от Саула.
Густые брови мужчины взлетели вверх:
- Вы знаете про Саула?
Я хитро улыбнулась.
- Сливочный сыр и двойной бекон.
- Ооо, - произнес мужчина, ухмыляясь во весьрот. Он бросил свою салфетку и поднял руки вверх. - Сливочный сыр и двойнойбекон. Наш клыкастый друг знаком с лучшим блюдом Саула! - он поднял свойгигантский бумажный стаканчик с газировкой и произнес тост:
- За тебя, мой друг. Хорошую еду и всетакое.
- И за вас, - сказал Этан и откусил кусочександвича.
Горячая говядина во имя мира. Мне этонравилось.
- Меня удивляет, что ты сказал ему, что мывампиры, - сказала я Этану, когда мы шли обратно к машине. – Сам факт твоегопризнания, учитывая, что мы видели сегодня вечером.
- Порой, единственный способ бороться спредубеждением - напомнить, насколько мы похожи. Бросить вызов их восприятиютого, что означает быть вампиром... или человеком. Кроме того, он бы неспросил, кто мы, не имей подозрений, а ложь, скорее всего, разозлила бы его ещебольше.
- Вполне возможно.
Он великодушно улыбнулся:
- Кстати, ты явно добилась их расположенияразговором о сливочным сыре и двойном беконе.
- Да кого не подкупишь разговором о двойномбеконе и сливочном сыре? Ну, кроме вегетарианцев. Но, как мы установили,вегетарианство совсем не по мне.
Этан открыл дверь машины.
- Да, Страж, не по тебе.
Я села в салон первой, следом и он. ОднакоЭтан не стал сразу же заводить автомобиль.
- У нас проблемы? - спросила я.
Он нахмурился.
- Не уверен, что готов вернуться в Дом. Не то,чтобы я предпочел быть в Крили Крик, но, по крайней мере, благодаря моемуотсутствию в Гайд-парке, ситуация не ухудшится, - он посмотрел на меня. -Логично?
Только четырехсотлетний Мастер - вампир задалсябы вопросом, могла ли аспирантка понять, почему он медлит.
- Конечно. Промедление очень присуще людям.
- Не уверен, что оно присуще только людям. Ичто более важно, я не уверен, что это вообще можно назвать промедлением, - онснова отвернулся и включил зажигание. - Вопреки тому, что делаешь ты.
- А что я делаю?
Он слегка улыбнулся, поддразнивая меня.
- Оттягиваешь момент, - ответил он. -Пытаешься избежать неизбежное: тебя и меня.
- И сколько же длится "неизбежное",когда ты бессмертен?
Он усмехнулся и отъехал от тротуара:
- Вот что нам и предстоит выяснить.
Одна летняя ночь в Чикаго. Три битвы.
Когда мы вернулись, протестующие были все ещеснаружи, и ненависти в них не поубавилось. Чего не скажешь об их энергии.Теперь они расположились на узкой полосе травы между тротуаром и улицей. Однисидели на раскладных стульях, другие - на одеялах, сложив головы на плечососеда. Как-никак было поздно. Предрассудки, явно, утомляли к этому времени.
Малик встретил нас у двери, с папкой в руке.Этан дал о себе знать, посигналив по пути в Дом. Высокий, с кожей цвета какао,светло-зелеными глазами и короткой стрижкой, Малик величественно держался,подобно принцу на учениях: плечи расправлены, челюсть сжата, глаза внимательнонаблюдают за происходящим вокруг, будто в ожидании, что грабители начнутштурмовать стены крепости.
- Ополченцы и ордер на арест,- сказал Малик. -Не уверен, что вам двоим теперь целесообразно покидать Дом вместе.
Этан фыркнул, соглашаясь.
- В данном случае, склонен с тобойсогласиться.
- Тейт дал понять, что предполагаемый инцидентбыл насильственным?
- У меня сложилось именно такое мнение, -ответил Этан.
Как только мы вошли в кабинет Этана, он закрылдверь и начал говорить по существу:
- Итак, вампиры потеряли контроль и убили трехчеловек. Но описание мистера Джексона больше походит на неконтролируемую жаждукрови, чем на типичный рейв.
- Мистера Джексона? - спросил Малик.
Этан направился к своему столу.
- Нашего свидетеля. Теоретически под кайфом,но в достаточно здравом уме, чтобы убедить Тейта. И под убежденностьюподразумевается его угроза меня арестовать, если мы не решим проблему, в чем быона ни заключалась.
Широко раскрыв глаза, Малик посмотрел на насобоих:
- В таком случае, он не шутит.
Этан кивнул.
- Он получил ордер. И это заставляет нассосредоточиться на этой проблеме. Тейт сказал, что несчастный случай произошелв Западной части города. Взглянем еще раз на твою информацию о рейве. Есть ликакие - то связи с тем районом? Были ли разговоры о насилии? Что-то, что моглобы сделать весомыми слова свидетеля?
Дав задание, Этан посмотрел на меня.
- После заката поговори со своим дедушкой.Попроси, чтобы он узнал, что сможет об инциденте Джексона: вовлеченныхвампиров, причастность Домов - что угодно. И узнай любую новую информацию орейвах. Возможно это и не лучший ход, но в настоящее время лучшее из того, чтоу нас есть. Так или иначе, - добавил он, переводя взгляд с меня на Малика, -давайте покончим с ними.
- Сеньор, - кивнув, согласилась я.
Я, определенно, навещу дедушку, только мойкруг друзей за последние месяцы немного расширился. Меня недавно попросилиприсоединиться к Красной Гвардии, своего рода правозащитной группе вампиров,которая следила за Мастерами вампирами и ГС. Я отказалась, но использоваларесурс, позвонив КГ с просьбой о подкреплении, когда на Дом напали. Возможно,пришла пора позвонить снова...
- А что с этим парнем - МакКетриком? -спросил Малик.
- Подождет, - ответил Этан с решимостью вовзгляде. - Подождет, пока не замерзнет ад, потому что мы не уедем из Чикаго.
Я поеду к дедушке после заката. До рассветаоставалась пара часов, а потом еще много часов дневного света, которые нужнобудет пережить.
Все спальни в Доме, в котором жилиприблизительно девяносто из трехсот с лишним вампиров Кадогана, похожи нанебольшие комнаты общежития: кровать, стол, тумбочка, маленький шкаф инебольшая ванная. Ничего причудливого, зато они дают отдохнуть от вампирскихдрам. Учитывая нашу склонность вляпываться в неприятности, их отсутствие весьмарадовало.
Моя комната на втором этаже — точно такая же,как и все остальные в Доме —еще пахла после ремонта. Новая цветовая гама. Лак.Гипсокартон. Пластмасса. Запах нового начала. Начала с нуля. Как только язакрыла дверь, сквозняк рассеялся, а дождь забарабанил в запертое окно. Снявкостюм и сбросив туфли от Мэри Джейн, я направилась в ванную и умыла лицо.Макияж смылся с легкостью, а вот воспоминания просто так не уходят. Некоторыевещи сложно игнорировать: звуки, мимику, ощущение близости Этана и его тела. Япыталась держать под замком свою память, сохранять ясность мыслей, чтобы хорошовыполнять свою работу. Но они все еще не давали мне покоя. Сейчас воспоминанияпричиняли меньше боли, но к ним нельзя было не возвращаться. К лучшему это илинет, но эти воспоминания, возможно, останутся со мной навсегда.
