Разгром, напротив, окончательно фиксирует ситуацию полного бессилия итальянского флота перед союзниками, крупные корабли которого, за редким исключением, превращаются исключительно в цели, причем цели второстепенные, чуть ли не тренировочные.
«На обратном пути потопите итальянский тяжелый крейсер».
В мире «Фрунзе» это может звучать и как:
«На обратном пути потопите итальянский линкор».
Если он до конца войны вообще рискнет высунуть нос из базы.
Единственное исключение: крейсер «Больцано».
После того как он уцелеет и в заливе Термаикос, и у Гавдоса, и в Таранто, слава везучего корабля «Больцано» обеспечена. Вот он может показывать кончик носа -на полной скорости, и не ввязываясь в артиллерийский бой. Скорее всего, он де-факто превратится в быстроходный транспорт, и не раз доставит подкрепления, топливо и боеприпасы итальянской группировке в Северной Африке. Его будут долго и безуспешно ловить британские крейсера, он увернется от всех выпущенных в него торпед – и каждый пережитый бой будет только увеличивать уверенность экипажа в своих силах в звезде своего корабля.
Быть может, благодаря «Больцано» Италия сможет гордиться хотя бы одним современным крупным кораблем, пусть и не линкором.
Попробуем оценить, какой выигрыш СССР даст разгром итальянского флота.
Потери итальянского флота, как ни странно, идут в положительный зачет. Разумеется, вероятность того, что итальянский флот при живом соединении Каннингхэма в Александрии рискнет на рейд к берегам Крыма и на то, что Турция его пропустит – то есть, по сути, вступит в войну на стороне Германии и Италии, исчезающе мала. Однако оценка этой вероятности советским военным и военноморским руководством – совсем другое дело. Разумеется, в варианте засилья «старой школы» ни Левченко, ни Октябрьского во главе Черноморского флота мы не увидим, потому при той же обороне Крыма патологическое желание защищать не столько фронт от немцев, сколько побережье от итальянцев окажется слабей.
С другой стороны, в добрую волю англичан представители «старой школы» не поверят, как и в здравомыслие Турции. Османская империя некогда совершила самоубийство, вступив в Первую мировую войну – почему режим Иненю не может? Кроме того, в мире «Фрунзе» армейцы склонны не доверять морякам, и здесь сыграет роль не только ослабление врага, но рост репутации Красного флота.
После тройного боя у Салоник-Гавдоса-Таранто положение итальянцев куда тяжелей, чем после случившихся в нашей истории налета на Таранто и боя при Матапане. Два линкора потоплены и лежат на глубине, один может быть поднят, но изуродован двумя торпедными попаданиями настолько, что не может быть введен в строй в сколь-нибудь реальные сроки.
Иными словами, там, где в нашей истории виделись тени ПЯТИ линкоров, в мире «Фрунзе» окажутся ТРИ, которым еще идти мимо союзной СССР Греции, в которой есть достаточно самолетов, которые выполнят приказ из Москвы, а не из Лондона. Кроме того, последний уцелевший старый линкор советские адмиралы будут считать за поллинкора – по результатам боя в заливе Термаикос. Новейшие «Витторио Венето» и «Литторио» пойдут за эквиваленты «Фрунзе» и «Парижской коммуны». Спрашивается: чего бояться врага, которого еще до Проливов удастся если не уничтожить, то достаточно потрепать, чтобы сорвать любую операцию в Черном море?
Это означает – Крым не боится десанта. В нашей истории побережье Крыма охраняло три дивизии, две пехотные и одна кавалерийская, кроме того, резерв был расположены так, чтобы успеть на помощь побережью. В итоге Перекоп обороняла всего одна дивизия. Здесь их будет четыре, плюс более удачно расположенный резерв.
Выигрыш – две-четыре счетных дивизии в зависимости от действий командующего советскими войсками в Крыму.
Можно считать, что свой ремонт после сражения «Фрунзе» отработал.
Следующий эффект от победы – сохранение в целости порта Салоник. Это, собственно, и означает возможность СССР оказать помощь Греции, поставив новому союзнику танки, артиллерию, самолеты – причем в значительной части не за счет собственных сил. Греки получат всю ту технику, которую очень неудобно использовать в РККА и РККФ – например, трофейную финскую и польскую, а также вооружение армий бывших прибалтийских государств. Все то, что не сочетается с советскими вооружениями по потребляемому топливу, калибру и типу патронов и снарядов, уйдет грекам. Будет поставлена и собственная техника, которая станет в течение месяцев воевать против заведомо слабейшего, чем немцы, противника. Итальянские потери в Албании резко возрастают, и никакой речи о том, чтобы Италия отправила какие-то силы против СССР в 1941 году, уже не пойдет. Никаких итальянцев, штурмующих Хацепетовку… Да, это всего три плохие дивизии, но к ним прилагается около пяти тысяч автомобилей и с какие-никакие танки. За три счетно-условных сойдут.
Линейный крейсер окупил все топливо, которое сожрал на учениях.
Победа в море и на суше стабилизирует полукоммунистическое правительство. На суше они предопределены – в нашей истории греки отлично справились без советской помощи, но кто же в это поверит там? Пожалуй, будут допускать, что, стиснув зубы, удержались бы – без десятков полевых орудий, без дополнительных винтовок и пулеметов, без «ястребков»-хоков и без экранированных Т-26… И будут правы, когда предположат, что без это помощи не будет ни подсчета трофейных грузовиков на улицах захваченной Влоры, ни танкового прорыва на Эльбасан, на Крите и Родосе не откроют мастерских по ремонту трофейной техники -причем зачастую руками трофейных же специалистов.
Советский Союз получает союзника, на которого нельзя напасть отдельно от него. Это – двадцать одна счетная дивизия (двадцать реальных греческих пехотных и одна кавалерийская). При этом немцы вынуждены атаковать Грецию одновременно с СССР, или, как минимум, сосредоточить на Балканах силы, достаточные, чтобы спасти для Муссолини северную Албанию и гарантировать от греческого вторжения Югославию и Болгарию.
Дополнительной платой за такую ситуацию является досрочное – между 16 мая и 1 июня – начало войны против СССР.
У такой ситуации есть как минусы – немцы получают дополнительно от шести до трех недель на летнюю кампанию, – так и плюсы. К последним относится самая ранняя фаза перевооружения люфтваффе на Мессершмитт Bf-109f, «Фридрих». В мае большая часть истребителей -еще Bf-109e, «Эмили», которым основа ВВС РККА, «ястребок» И-18(и), он же лицензионный «Кертисс-Хок», уступает незначительно, чему иллюстрация – бои во Франции в 1940 году. К лету ситуация переменится, и даже новые советские истребители будут сильно уступать «Фридриху», но сколько немецких летчиков к тому времени погибнет? А сколько советских выживет и наберется боевого опыта?
Еще один фактор: советское руководство и в нашей истории больше всего опасалось удара именно в мае. Слово Вячеславу Михайловичу Молотову:
– А с нашей стороны требовать большего напряжения, чем в мае… есть опасность лопнуть.
В июне – расслабились. Можно сказать, что в июне немцы получили больше внезапности, а это и есть один из способов выиграть темп. В мае советские командование быстрее придет в себя, настроится на военный лад.
