Но выбор оказался не нужен — Конгресс постановил, что по окончании президентского срока Эйзенхауэр будет восстановлен в звании полного генерала при сохранении привилегий отставного президента.
В отличие от Франклина Рузвельта, который уже в начале третьего президентского срока (всего он был избран четырежды), в 1941 году, позаботился о создании комплексного научно-просветительного учреждения, посвященного его деятельности, — Библиотеки Ф. Рузвельта в родном городке Гайд-Парк (штат Нью-Йорк), Эйзенхауэр почти до конца своей государственной службы не задумывался о подобном начинании. Между тем члены «банды», а также другие хорошие знакомые и почитатели в 1959 году создали частный фонд для строительства Библиотеки Эйзенхауэра. Библиотека с его согласия должна была разместиться в городе Абилине, штат Канзас, который он считал родным, хотя и появился на свет в другом месте.
Эйзенхауэр стал задумываться и о том, где ему хотелось бы быть похороненным. Он предпочитал Абилин, но друзья отговаривали, ссылаясь на то, что город расположен слишком далеко от наиболее населенного и привлекательного для туристов восточного побережья. Дуайт и Мейми решили, что будут похоронены вместе в геттисбергском имении, расположенном почти на полпути между Вашингтоном и Нью-Йорком: кроме того, что в его окрестностях произошла одна из крупнейших битв Гражданской войны, само поместье Эйзенхауэров, открытое для посещений в отсутствие хозяев, стало к тому времени экскурсионным объектом. Позже, правда, Дуайт возвратился к абилинскому варианту, сочтя, что его могила должна стать составной частью мемориального комплекса.
Но именно в геттисбергском имении Эйзенхауэр решил поселиться после того как покинет Белый дом. Полагая, что на покое он займется мемуарами, Дуайт попросил Энн Уитмен позаботиться, чтобы в Геттисберге были созданы условия для, как он с иронией говорил, «писательской» работы. Энн записала в личный дневник: «Я сказала, что сделаю всё, что он захочет. Он сказал, что думал, что, пожертвовав восемь лет жизни государству, я не захочу служить ему как частному гражданину. Я заявила, что это были самые глупые слова, которые он когда-либо произносил, что моя верность ему в десять раз больше, чем верность стране».
Уитмен действительно вскоре отправилась в Геттисберг, куда была перевезена та часть документации Эйзенхауэра, которую он считал наиболее важной для подготовки воспоминаний: личная корреспонденция, записи телефонных разговоров, копии протоколов заседаний правительства, Совета национальной безопасности, совещаний с руководителями Конгресса и т.д. Президент Геттисбергского колледжа Уиллард Пол предложил Дуайту использовать для работы его кабинет и соседние помещения. Именно там Энн Уитмен, а также сын Дуайта Джон оборудовали рабочее помещение. Джон официально заявил, что после отставки отца уйдет с воинской службы, чтобы быть хранителем президентского архива в Геттисберге и помощником в подготовке мемуаров.
Отец и сын были не просто близки. Во время второго президентства отца Джон был прикомандирован военным начальством к Белому дому. «Я думаю, что между ними были исключительные взаимоотношения», — сказала дочь Джона, Сьюзен, в связи с кончиной отца.
Дуайт был доволен, что сын находится рядом. Ему была отведена комната на третьем этаже Белого дома, а невестка Барбара с детьми поселилась в геттисбергском поместье, куда на выходные выезжал Джон, а иногда вместе с ним и отец. Семья сына жила в отдельном доме на окраине поместья, примерно в полутора километрах от главного здания. Дом был собственностью Джона, хозяйство велось отдельно.
Эйзенхауэр, естественно, внимательно следил за предвыборной кампанией 1960 года, поддерживал Никсона в качестве кандидата от Республиканской партии, но только после его официального выдвижения партийным съездом. Он раздраженно реагировал на естественные нападки кандидата демократов Джона Кеннеди на его администрацию. Когда однажды Кеннеди заявил, что каждый вечер 17 миллионов американцев ложатся спать голодными, президент буркнул на встрече с руководителями Конгресса: «Наверное, все они находятся на диете!»
Его приводила в гнев сравнительная статистика советских и американских вооружений, которой оперировал кандидат демократов, стремясь доказать реальность опасного преимущества СССР и добиваясь значительного увеличения военных расходов. Оппозиционный кандидат мог пользоваться разнообразными источниками, в том числе и сомнительными, Эйзенхауэр же был обязан опираться только на официальные данные, являвшиеся государственной тайной, поэтому на пресс-конференциях вынужден был ограничиваться общими словами, убеждая журналистов доверять ему, утверждая, что он не подходит к национальной обороне «с партийных позиций», посвятил ей всю жизнь и «знает о ней больше, чем кто-нибудь другой, возможно, за очень редким исключением».
Дуайт был недоволен, что Никсон, поддавшись на вызовы молодого и энергичного кандидата в президенты от Демократической партии, в ходе предвыборной кампании отказался от многолетнего курса на сокращение военных расходов путем ограничения финансирования обычных вооружений и сосредоточения внимания на ракетно-ядерном оружии. Эпицентром кампании были телевизионные дебаты между кандидатами. Эйзенхауэр советовал вице-президенту под любым предлогом отклонить предложение о дебатах, поскольку считал, что они создают Кеннеди дополнительную рекламу: он выглядит лучше, нравится женщинам, не лезет за словом в карман, тогда как Никсон, тем более недавно повредивший колено и лечившийся в госпитале, неизбежно в глазах публики будет проигрывать конкуренту.
Никсон не посчитался с этим мнением и в результате явно проиграл дебаты. При этом предвыборные баталии выработали у Кеннеди стойкую неприязнь к Эйзенхауэру, которого он даже как-то назвал «старой задницей», в ответ получив прозвище «нагловатого юнги». Это были обычные предвыборные тирады. Эйзенхауэр давал Никсону разумные советы, которые тот, как правило, игнорировал.
Победу одержал Кеннеди. Эйзенхауэру оставалось пребывать в Белом доме последние десять недель (это время предоставляется избранному президенту для формирования кабинета, собственного аппарата, определения курса во всех областях внутренней и международной жизни).
В целом новый президент производил на Дуайта благоприятное впечатление. Хотя во время предвыборной кампании он и критиковал политику республиканцев, но воздерживался от личных нападок на Эйзенхауэра. 6 декабря состоялась встреча самого молодого в американской истории президента с покидающим пост пожилым Эйзенхауэром. Дуайту понравилось, что Джон приехал один, без кучи помощников, беря на себя всю ответственность за разговор.
Особое внимание было уделено финансовым проблемам страны. Эйзенхауэр боялся, что твердивший перед выборами об отставании США от СССР Кеннеди ринется в гонку вооружений. Поэтому старый президент предостерегал нового от неразумных трат, подчеркивал необходимость сохранить сбалансированные бюджетные расходы.
Эйзенхауэр готовился к частной жизни, которую собирался проводить в Геттисберге, но не намеревался полностью уходить в частные дела. В последние месяцы президентства он получил множество писем с просьбами посетить благотворительное мероприятие (само его появление автоматически умножало сумму собираемых средств), выступить в университете, поделиться воспоминаниями с гражданами. Именно последние предложения особенно его интересовали, так как соответствовали его желанию подготовить новые мемуары — о годах, проведенных в Белом доме.
