— Кети у нее.
Тот, кто пытался до меня дозвониться, дал отбой. Теперь зазвонил телефон Элис. Она достала его:
— Доктор Макдональд. Нет… Правда? Да, это мы сделали, он был фотографом в местной газете… — Закрыла трубку ладонью: — Это Сабир.
В главном офисе «Вестинга» панорамное окно выходило на беговые дорожки. В нем горел свет. И еще посредине стояла миссис Керриган, повернувшись спиной к двери, и прижимала к уху мобильный телефон.
Я поднялся на последние несколько ступеней, рубашка прилипла к спине.
Элис задержалась.
— Он правда это сделал? Всех тринадцать? Это великолепно… Нет, признание — это идеально… Угу…
Офисная дверь, скрипнув, распахнулась.
Миссис Керриган не обернулась.
— Ты, наверное, шутишь. — Склонившись над рабочим столом, она перелистывала какие-то бумаги. — Я смотрю сейчас на цифры, и это совершенно невозможно… И вообще все это какая-то куча дерьма.
Я сделал два неуверенных шага вперед и остановился прямо за ней.
— Нет, это ты слушай меня, маленький мерзавец, если я не увижу три штуки к пятнице, твоя…
Я врезал ей пистолетом по затылку. Она выронила телефон и схватилась рукой за край стола. Колени подломились. Я ударил ее еще раз.
Миссис Керриган, обхватив обеими руками голову, тяжело осела на ковер. Она часто моргала и скалилась. Наконец прошипела:
— Ах ты, мерзкий ублюдок…
Я направил пистолет ей в живот:
— В прошлый раз вы сказали, что мне лучше было бы спустить курок.
Элис дернула меня за рукав:
— Эш? Сабир говорит, что детектив-констебль Мэсси хочет поговорить с тобой.
— Я занят.
— Ты не занят, ты уже подох, мать твою! — Миссис Керриган все еще сидела на ковре, держась руками за голову.
— Эш, она говорит, что это очень срочно…
— Алло? — Голос Роны захрипел из динамика. — Шеф, у нас кое-что есть! Кто-то позвонил сейчас на горячую линию, говорят, что видели, как Кети сажали в серебристый «мерседес» в пятницу вечером. Номер не разглядели, но уверены, что за рулем был мужчина — толстоватый, лысеющий спереди, длинные волосы на затылке. Дики обратился к ним с просьбой явиться в участок.
Я сглотнул слюну:
— Понятно.
Миссис Керриган мрачно пялилась на меня с ковра.
— Я отрублю тебе яйца и засуну их в твою грязную задницу. Ты, поганый… — Ее голова запрокинулась, и из носа потекла кровь.
Элис переступила с ноги на ногу;
— Ой… В кино это выглядит не так страшно…
Миссис Керриган пару раз дернулась, потом повалилась навзничь на ковер.
Твою мать…
Я посмотрел на нее, лежащую на полу без сознания, истекающую кровью. Нос у нее был совершенно точно сломан.
Твою мать…
Серебряный «мерседес». Толстый мужик. Лысеющий, длинные волосы на затылке. Это был Итан Бакстер.
50
Внизу стоял серебристый «мерседес», выкупленный из «Кей энд Би Моторз». Входная дверь была не заперта. Я ввалился в холл и заорал:
— ИТАН БАКСТЕР, ТВОЮ МАТЬ! ГДЕ ТЫ, СУЧОНОК?
Кухонная дверь открыта. Вошел.
Итан сидел за столом и всхлипывал. Гипс на левой руке — весь грязный и в трещинах, покрыт темно-красными пятнами. Перед ним на столе лежала на боку наполовину пустая литровая бутыль «Бельведера». Рядом стояла маленькая пластиковая бутылочка, которые выпускают со специальными крышками для защиты от детей и врачебной инструкцией, напечатанной на этикетке. Как у Генри.
Он посмотрел на меня, глаза красные и мокрые:
— Я не хотел…
— Где она?
— Простите меня…
Я встал над столом, склонившись над мерзким ублюдком:
— ГДЕ ОНА? — Обрызгал его лицо слюной.
— О нет, только не снова. — Элис взяла пластиковую бутылочку. — Снотворное. — Положила руку на лоб Итану, большим пальцем опустила веко на одном из глаз: — Сколько вы приняли?
Он взвизгнул, когда я схватил его за горло и приподнял со стула.
— ГДЕ ОНА?
— Я не хотел!
— Я все кости раздроблю в твоем теле, ты…
— Внизу, она внизу… Простите меня.
— Ты пожалеешь об этом.
Он, спотыкаясь, прошел через холл к двери, открыл ее и щелкнул выключателем. Ступени лестницы вели в подвал.
— Я не хотел… Я правда не хотел…
Он соорудил что-то вроде пыточной комнаты Мальчика-день-рождения. Не все полностью, только три стены, точно такие же, как на поздравительных открытках. Чтобы можно было сделать фотографию. Кети сидела посредине на деревянном стуле, лодыжки притянуты к ножкам стула пластиковыми хомутами, руки за спиной. Она сидела, наклонившись вперед, длинные черные волосы свисали, закрывая лицо.
Не двигалась.
— Я не… Я не хотел бить ее, все получилось случайно. — Итан прижался спиной к стене и тяжело задышал. — Она не все время кричала…
Элис убрала волосы с лица Кети.
Глаза над прямоугольником серебристой клейкой ленты были открыты, шея покрыта синяками. Левая сторона лба искорежена, словно кость под кожей была вдавлена внутрь, и вся в крови.
О господи…
Трость упала на подвальный пол, подняв облачко пыли.
Кети…
— Я не… Я не хотел… Я хотел… расквитаться. Заставить тебя… заставить тебя… — Итан начал сползать по стене, хватаясь за гипс на левой руке. — Никогда не смогу взять в руку карандаш… Никогда…
Так он и сползал но стене, пока не сел на пол, закрыв глаза, и дыхание шипело в его груди, как воздух в акваланге.
Только не это…
Я рванулся вперед, упал на колени и приложил два пальца к горлу Кети. Пульс, где-то здесь должен быть пульс. Хоть что-нибудь. Ее кожа была холодной.
— Нет! Кети, нет, нет, нет, нет, нет… Пожалуйста!
— Я не хотел…
— О, Эш, мне так жаль. — Элис встала рядом со мной на колени, обняла меня руками и прижалась всем телом. — Мне так жаль.
Не помню, когда Элис отпустила меня, вот только что она была здесь, а потом я снова один — и смотрю в голубые глаза Кети. Откуда-то из-за спины разнеслись по комнате звуки рвоты. Я обернулся.
Элис, наклонив Итана через колено, совала пальцы ему в глотку. Его спина напрягалась, и на подвальный пол плескало чем-то вонючим и желтым. Снова. И снова.
— Ну-ка, давай выкини все, и еще раз!
