Харин подолгу беседовал с волшебницей, и она успела многое узнать о городе-государстве Тайбеф, в котором волею судеб оказалась. Это был главный город и северный форпост казалимцев, которые в большинстве своем вели кочевую жизнь на бесплодных равнинах к югу от столицы, в долине великой реки, или ютились в разбросанных поселениях на западе, вверх по течению.
— Жизнь у нас нелегкая, — рассказывал принц, — а казалинцы — непростой народ: неистовые, воинственные и безжалостные к врагам. Мой отец — типичный представитель нашего рода. — Потом он заговорил о своем несчастливом детстве. Матерью Харина была ксандимская принцесса — земли Ксандима лежали по ту сторону пустыни и славились своими легендарными лошадьми. Ксанды захватил девушку во время одного из набегов и насильно сделал своей женой, но дух ее оказался слишком гордым и независимым, чтобы угодить Кизу, и, когда Харин был еще мальчиком, Ксианг в конце концов приказал убийцам утопить королеву и объявил ее смерть несчастным случаем. Все свое детство царский сын провел, слоняясь по дворцу, одинокий и неприкаянный, и в полной мере испытал на себе жестокость собственного отца. Но пока Кизу не выбрал новую царицу, жизнь единственного наследника престола была в безопасности — и вот теперь положение изменилось.
К огромному неудовольствию Ориэллы, принц по-прежнему не хотел отказаться от мысли как-нибудь использовать Анвара для того, чтобы опорочить новую царицу.
— Правда, — задумчиво сказал он, — твой муж может послужить оружием и против моего отца.
— Подожди-ка минуту, — вмешалась Ориэлла, — я не собираюсь подвергать Анвара опасности из-за всяких ваших семейных склок!
— — Склоки? Ориэлла, да ты не понимаешь, — Харин подался вперед, его глаза сузились. — Твой муж в серьезнейшей опасности, если вообще еще жив. Стоит Кизу узнать, что он хоть каким-то боком связан с новой Кизин, я не дам за жизнь Анвара и песчинки. Не забывай и о самой царице. Я видел ее жестокость и знаю, что она не позволит твоему мужу жить с такой тайной. Нет, я должен ускорить поиски. Необходимо как можно быстрее разыграть этот козырь, и не только ради твоего спокойствия и моего удовольствия, но и ради нашей общей безопасности.
Тем не менее в бесплодных поисках прошло еще четыре дня. Вне себя от нетерпения, Ориэлла наконец отвоевала себе право покинуть постель. Ее настойчивость до того измотала Харина, лекаря и Шиа, что они в конце концов согласились, чтобы Боан осторожно выносил больную наружу и усаживал в удобное кресло, которое ставили в окруженном стенами саду, а больная нога должна была покоиться на низенькой табуреточке. Девушке строго-настрого запретили вставать, а евнух ни на секунду не отходил от нее, готовый исполнить любое желание. «Ну что ж, это уже хорошо», — мрачно думала Ориэлла. Она попробовала уговорить принца помочь ей снять проклятые браслеты и дать возможность вылечиться самой, но он ответил, что секрет замка давным-давно утерян, а кроме того, согласно древнему закону, за освобождение колдуньи в пределах царства с виновного полагается немедленно живьем содрать кожу. Волшебница с неохотой отступилась, и отчаяние ее возросло еще больше.
Ориэлла сидела в тени цветущего дерева у декоративного бассейна и кипела от негодования. Шиа, устав от препирательств со своей упрямой подругой, решила соснуть в тени. Девушка мрачно растирала в ладонях ароматные, мясистые бутоны и кидала лепестки в пруд, где золотые карпы жадно набрасывались на них и тут же выплевывали. Лепестки были абсолютно несъедобны, но рыбы с идиотическим упрямством продолжали их заглатывать. «Глупые создания, — брюзгливо подумала Ориэлла. — Кажется, пора уже понять, что к чему». В этот момент послышались торопливые шаги, и Боан, сидевший на траве неподалеку, вскочил и поспешно простерся ниц перед принцем. Харин сиял, — Новости, Ориэлла! — вскричал он. — Наконец-то у меня есть новости!
Девушка попыталась подняться, но он бережно усадил ее назад в кресло. По ребрам пробежала боль, но Ориэлла не обратила на нее ни малейшего внимания.
— Говори! — вскричала она. Задыхаясь в раскаленном воздухе, Харин опустился на траву, и налил себе и Ориэлле вина из кувшина, стоявшего на низеньком столике рядом с креслом.
— Прошлой ночью мы разыскали капитана корсарского корабля, — сказал он. — Естественно, он не хотел сознаваться в подпольной торговле чужеземцами, но краткое пребывание в моей темнице быстро освежило его память. — Глаза принца вспыхнули диким блеском, который очень не понравился Ориэлле. «Яблоко от яблони недалеко падает, — подумала она, — с тол следует быть поосторожнее».
— Так вот, — продолжал Харин, — он продал твоего Анвара известному торговцу невольниками по имени Зан. Сегодня утром мои люди нанесли ему визит. Сначала Зан отрицал всякую причастность к этому делу, но когда ему предложили составить компанию своему приятелю капитану, он стал очень уступчив. И слава богу, — принц нахмурился. — Если бы мне пришлось арестовать его, это привлекло бы внимание Кизу. Зан — основной поставщик рабов для строительства летней резиденции короля, а, если отец узнает о твоем муже, это может плохо обернуться для всех нас.
— Не беспокойся об этом, — нетерпеливо сказала Ориэлла, которую не интересовали дворцовые интрига, что было, как ей предстояло выяснить позже, серьезной ошибкой. — Где Анвар?
Что ты узнал?
— Надежда очень слабая, Ориэлла. — Лицо Харина потемнело. — Вместе с другими он попал на строительство летнего дворца выше по реке. Кизу хочет получить свою резиденцию как можно скорее, и ему плевать, сколько при этом будет загублено жизней. Я был там однажды, и меня чуть не стошнило от жестокости, с которой они обращаются с рабами. — Он взял ее за руку. — Ориэлла, твой муж там уже несколько недель, а рабы в этом месте дохнут как мухи. К тому же вы, северяне, неприспособленны к нашему климату. Поверь, он уже наверняка мертв.
— Нет!
Увидев, как побледнело ее лицо, принц торопливо сказал:
— Но я уже снарядил корабль и лично отправлюсь на поиски.
В глазах Ориэллы мгновенно вспыхнул прежний огонь.
— Отлично, — сказала она. — Я думала, мне еще целую минуту придется тебя уговаривать. Когда мы отправляемся?
Харин уставился на повязку, стягивающую ее ребра, что просвечивала сквозь белое газовое платье, на туго забинтованную ногу и на левую руку, которая до сих пор оставалась на перевязи. Едва зажившие синяки все еще проступали на коже девушки.
— Ориэлла, ты не можешь ехать, — твердо сказал он. Волшебница только стиснула зубы.
— Ты собираешься спорить со мной, мой принц? При иных обстоятельствах путешествие вверх по реке было бы очень приятным. Ориэлла и Харин возлежали на подушках под тенистым пологом, а преданный Боан старательно отгонял насекомых, которые тучами вились над грязной водой. Хотя принц, чтобы не привлекать излишнего внимания, поменял свой великолепный корабль на более скромное судно, на палубе царила атмосфера роскоши. Подали вино и фрукты, но Ориэлла была слишком встревожена и не могла съесть ни кусочка. Изнывая от нетерпения, она уставилась вперед и мысленно торопила корабль — ей казалось, что он ползет как черепаха. Девушка никогда в жизни не грызла ногти, но на этот раз не смогла удержаться. Харин, нахмурившись, наблюдал за ней.
