– И ты туда же… – начал заводиться Берия. – Седина в бороду, а бес в ребро.
Судоплатов молча достал из папки и положил на стол перед Берией две фотографии.
– Что ты мне суешь, что я актрису Алисову без твоих фотографий не знаю? – начал Берия.
– Одна из них действительно Алисова, – спокойно возразил Судоплатов.
– А кто же тогда на втором снимке, если это не Алисова? – уже более заинтригованно спросил Лаврентий Павлович.
– Это мать Бориса Пашковского…
– Не может быть… Думаешь, что он заметит их сходство?
– Вы же заметили. Кстати, она умерла в 1921 году, еще находясь в нашей стране. И с тех пор Борис ее не видел…
– А что, пожалуй, ты прав. Да и Ужвий уже старовата для такой работы. А Нина сумеет там всех очаровать… Как она сыграла в «Бесприданнице»… До чего же красивая стерва. Оппенгеймер тот еще кобель. Он точно сделает на нее стойку.
Странички дневника Судоплатова
«И вскоре центральные советские газеты опубликовали сообщения о том, как группа журналистов и кинооператоров провожала в Америку создателей фильма „Радуга“.
Когда самолет с режиссером и главной актрисой приземлился в аэропорту Нью-Йорка, Нина Алисова даже не предполагала, какая роль именно ей уготовлена в этой творческой поездке по городам США.
Неделя прошла незаметно: встречи со зрителями и пресс-конференции отнимали почти все время.
Алисову по вечерам привозили в советское посольство: там для нее шили платье.
Мне, как работнику советского МИДа удалось договориться о встрече творческой группы с американскими учеными».
Воспоминания: Здание советского посольства
В числе прочих были приглашены Роберт Оппенгеймер и Нильс Бор. На встречу с русскими приехали генерал Гровз и полковник Пашковский, который очень хотел посмотреть на большевиков вблизи. И немного выпить, для чего и взял с собой Феникса, которому доверял.
– Евреем стало значительно лучше жить в СССР. А после окончания войны Сталин обещает еще отдать им и Крым для компактного проживания, – говорил Судоплатов, общаясь с группой научной интеллигенции.
– Я хотел бы поблагодарить режиссера фильма… – сказал Оппенгеймер.
– Марк, подойдите к нам! – просит Судоплатов. – Тут вам господин Оппенгеймер хочет сказать несколько слов…
– Благодарю вас за этот фильм… – начал Оппенгеймер. – Потрясает до жестокости откровенное и непривычно правдивое для искусства кино воплощение страданий в вашем фильме… Чувствуется рука талантливого человека… Над чем вы сейчас работаете?
– Над сценарием фильма «Непокоренные». Там будет сцена расстрела всех евреев, живших в украинском городе Донбассе…
– Мне знакомо то, о чем вы хотите снимать. Многие мои знакомые чудом избежали концентрационных лагерей и расстрелов… Но мы совсем забыли про наших дам…
И тут Оппенгеймер увидел Алисову.
– Боже, что это за чудо? – промолвил он.
– Моя лучшая актриса, – сказал Марк Донской. – Она снималась в небольшой, но важной роли в этом фильме…
Но физик уже не слышал слов кинорежиссера.
Нина шла по рядам в вечернем платье, специально пошитом для нее в советском посольстве. Она была так изящна, что даже актриса Наталья Ужвий не признала ее после того, как ей сказали, что это Алисова.
И, глядя на нее, все присутствующие на банкете словно бы забывали, что мир еще не оправился от страшной трагедии.
Глядели на нее и Оппенгеймер, и генерал Гровз, а главное, полковник Борис Пашковский. Именно для него была вброшена эта наживка. Увидев ее, он действительно застыл. Значит, не зря старались знаменитые гримеры «Мосфильма».
Теперь важно было не ошибиться и не вспугнуть его, чтобы сделать последний ход в этой ответственной операции советских разведчиков и произнести классические слова: вам, полковник, шах и мат! Тем более что завтра утром советская делегация вылетала на родину.
Феникс заранее сделал все, как велел ему Эйтингон. Копии чертежей американской бомбы уже с вечера лежали в доме Пашковского на самом видном месте: в домашней деревянной стойке для газет, что обычно стоят в прихожих.
И завершающая фаза операции началась.
Пашковский более получаса не спускал глаз с Алисовой.
Девушка была окружена вниманием удивительных людей. Это были ученые, многие из которых были гениями. Они умели говорить красивые слова, имели прекрасное образование, знали языки и читали ей стихи на языках оригинала.
Она была оглушена таким вниманием к себе, а вскоре к ней подошел высокий и рослый Борис Пашковский в мундире полковника.
И тут Алисова вспомнила, как накануне в посольстве с ней встречался ответственный работник МИДа.
– Нина Ульяновна, у нас к вам будет очень убедительная просьба, – начал Судоплатов. – Здесь, в Америке, уже несколько лет работает наш разведчик. Понятно, что он очень соскучился по Родине. Он просто хочет пригласить вас к себе в гости и угостить ужином…
И теперь, увидев рядом с собой высокого и рослого Бориса Пашковского в мундире полковника, Алисова, вспомнив эти слова, поняла, что перед ней стоит самый настоящий разведчик, про подвиги которых снимают кинофильмы…
Вилла Пашковского
Полковник привез Алисову в свой дом. Их уже ждал стол, предварительно накрытый Фениксом.
Пока Алисова осматривала комнаты, а Павловский вышел в ванную, чтобы помыть руки, Феникс открыл бутылку шампанского, налил вино в бокалы, вложил в оба по таблетке, которые ему заранее передал Эйтингон.
Через несколько минут после того,
