заявил он во всеуслышание и сразу приступил к осуществлению задуманного. Недаром он долго изучал фармакологию под началом Бируни. Пленным огузам его помощники выдали приготовленный им лично отвар из смеси только Исхаку известных трав, приготовленных в тщательно высчитанных пропорциях. Выпившие отвара пленники стали идеальными рабочими — наркотические травы притупили их разум и усталость, придали сил. Через непродолжительное время сердце кого-нибудь из пленных кочевников не выдерживало, и его тело сжигали за пределами города. Но Исхак не переживал по этому поводу — пленных было много. А при необходимости их легко можно было набрать в соседних кочевых или оседлых племенах, без разницы. Стройка шла невообразимо быстрыми темпами.
Прошел всего год, и Итиль было не узнать — теперь это снова был большой город. Ему только не хватало прежнего богатства и величия — но и за этим дело не стояло. Рустам с преданными ему воинами и наемниками восстановили караван-сараи на почти увядшей ветви Великого Шелкового пути, проходящего как раз через Итиль. В Новую Хазарию потекли переселенцы — люди, жаждущие обогатиться на торговле. Исхака вдруг вспомнили и приехали в Итиль его многочисленные родственники и выбили себе хорошие должности. Ему нужны были преданные сторонники, пусть и не отличавшиеся особой сообразительностью. Город разрастался. И армия тоже увеличивалась, ведь воины гораздо охотнее идут за победителями. А Исхаку теперь мало было одного города — у него уже была новая цель — своя собственная империя. Золотая пластина все больше заставляла разум изобретателя работать на себя. Он решил отвоевать старые хазарские города — Семендер, Саркел, Таматарху, которая теперь носила название Тмутаракань, и принадлежала русам. Тем самым русам, у которых, возможно, до сих пор находится последняя часть волшебной пластины. Первой крупной жертвой на пути воинства Исхака после побед над местными кочевниками и завоевания Семендера должна была стать Алания. И Исхак бен Завулон, незадолго перед этим принявший древний титул кагана, приказал войску выступать в поход.
Глава ХХХI
Посольство к половцам
Дипломатия — это искусство заставить другого идти вашим путём.
Дэвид Фрост
Вернувшись в Тмутаракань, Роман Святославич долго не мог найти себе места. Он вспоминал прошлое тяжкое поражение и глаза мирных жителей из оставляемых на растерзание врага поселений. Крестьяне смотрели вслед русичам и аланам с нескрываемой горечью и разочарованием. В их глазах стоял немой укор: «Мы же верили, что вы нас защитите, что же вы? На кого теперь надеяться?»
Князь все ходил по дворцу и напряженно думал, думал… Ясно было, что в грядущей войне с хазарами отсидеться не получится. Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы предположить, куда направят свои хищные взоры хазары, как только с независимостью Алании будет покончено. Значит, нужно держаться вместе с аланами — так появится больше возможностей победить. Но даже объединенных сил Алании и Тмутаракани не хватит, чтобы противостоять такому могущественному врагу. Следовательно, нужно призывать союзников. Князь Роман написал письмо отцу и, пораздумав, своему тезке — ромейскому императору. В нем он описал всю сложность ситуации и пообещал 10 лет беспошлинной торговли для византийских купцов. А взамен Роман Святославич просил прислать пару тысяч воинов и знаменитых тяжелых ромейских катафрактов, надеясь с их помощью получить преимущество.
Мстиславу князь отдал приказ усилить тренировки воинов и начать набирать ополчение. Лекарям — заготовить приличный запас лечебных снадобий для грядущего похода.
В подготовительных хлопотах незаметно прошел месяц. Князь все ждал ответа от союзников. Первым пришло послание от императора ромеев, и оно было неутешительным. Оказалось, что Роман IV потерпел в прошлом году сокрушительное поражение в битве при Манцикерте от турок-сельджуков, попал в плен, а после получения выкупа снова хотел вернуться на трон. Только вот византийский трон уже был занят его пасынком, короновавшимся под именем Михаил VII. Между прежним и новым правителями империи разгорелась гражданская война. Понятно, что в такой ситуации ромеям было совсем не до Тмутаракани с ее проблемами.
Но от отца письмо было еще более обескураживающим. Князь Святослав писал, что на Руси опять началась смута — великий князь Изяслав вступил в тайный сговор с кровным врагом Ярославичей — Всеславом Чародеем. Так что князья черниговский и переяславский снова собирались идти в поход на Киев, но теперь уже против своего родного брата. Отец просил прощения у сына, но не мог прислать ни одного воина. Роман был ошарашен — ведь в случае успеха его отец станет великим князем киевским, а у него самого тоже появятся права на киевский престол. После старшего брата Глеба, конечно, но все же. Но сейчас стоило призадуматься не над этим. Междуусобица его отца и дядьев лишала его поддержки из Чернигова. Значит, нужно было искать новых союзников. Да только где же их взять…
— Княже, к тебе лекарь Сергей, — прервал мысли князя дежурный гридень.
— Пущай войдет, — рассеянно сказал Роман Святославич, вспоминая, что не назначал ему аудиенцию.
— Здрав буди, княже, — начал Матвеев, — я составил список вещей и зелий, которые необходимо будет докупить для похода. Вот, посмотри. Я посчитал, сколько приблизительно нужно будет потратить на это средств из казны и все подробно написал.
Князь Роман поверхностно пробежал глазами список. Внезапно его осенила неплохая идея.
— Послушай, друг мой. Твоя жена ведь половчанка?
— Истину глаголешь, княже.
— И, насколько я помню, знатного половецкого рода, не так ли? — улыбаясь, спросил Роман.
— Ты снова прав, княже. Ее отец — покойный хан Тарх, а братья — нынешние ханы Асень, Сакзь и Бегубарс.
— Вот и отлично, — хлопнул в ладоши Роман. — Давно со своими шуринами не виделся?
Сергей непонимающе уставился на князя.
— Ты же понимаешь, что нам крайне нужны союзники для грядущего похода? Отправляйся с посольством к хану Сакзю — его кочевья ближе всего к моим землям примыкают. Нашему княжеству нужна хорошая конница. А у половцев она точно есть. Конечно, непросто представлять союзником того, кто еще совсем недавно был нашим врагом, но попытаться стоит. Возглавлять посольство будет боярин Еремей Вышатич.
— Прости, княже, этот Еремей Вышатич — не сын ли того самого Вышаты, который давеча чуть твоего брата не убил?
— Да, это его младший сын, — усмехнувшись, сказал князь. — Младший брат Яна Вышатича. Но не бойся. В сговоре своего отца он не участвовал, но тень предательства Вышаты все равно лежит и на нем. Так что теперь Еремей будет из кожи вон лезть, чтобы доказать свою верность и преданность мне, как тмутараканскому князю. Поскольку ты не боярского сословия, то честь
