она разрушена большевиками вместе со склепом. Однако в архивах была обнаружена запись: «…последняя игуменья распорядилась разрыть ночью, тайно от безбожников могилу царевича Иакова, и перезахоронить его в недоступном атеистам месте, что и было исполнено…».
Археологическая экспедиция 2017 года исследовала территорию бывшего монастыря с помощью современного оборудования и озвучила результаты. Действительно, прах царевича перед закрытием монастыря тайно перезахоронили, теперь его настоящую могилу обнаружили, часть могильной плиты выставлена для обозрения.
Ханша Фатима к своему новому званию отнеслась серьезно, но несколько экзальтированно. Любила разъезжать по городу в золоченой повозке с впряженными в нее «черными людьми», считая, что оказывает своим подданным огромную честь. Касимовцы к причудам ханши относились с пониманием, посмеивались, но продолжали катать.
По легенде, однажды два касимовца наотрез отказались впрягаться повозку правительницы. «Эх вы, оляны (по-татарски – лодыри, бездельники)», – сделала им выговор Фатима-салтан, после чего загрустила и вскоре умерла. Возможно, это только легенда, только от тех олянов пошел род будущих касимовских промышленников Алянчиковых, в чьем доме-дворце сегодня расположен касимовский краеведческий музей. Там, кстати, можно увидеть трон Фатимы, перенесенный из ее дворца.
В 1681 году правительница Фатима умерла.
Она была похоронена рядом с мужем в построенном для него текие, которое, однако, разрушилось. Могилы ее и мужа, салтана Арслана, были перенесены в текие Афган-Мухаммед султана на старопосадском кладбище.
Конечно, не обошлось без легенд и преданий. Все-таки кладбище, древние руины… Снова обратимся к Н. Шишкину и его книге о Касимове: «Да на старом же посаде в поле на татарском кладбище две палатки каменные древние (текие царицы Фатимы и Авганова текие), под которыми были выходы каменные и в них висели на цепях гробы касимовских царей, а по-татарски ханы, и покрыты были золотыми парчами и татарская была неусыпная при оных стража, когда же сии гробы пришли в истление и попадали на землю, тогда татары заклали эти выходы камнем и заклали землею, а караулить перестали. Впереди в сих палатах поставлены трехаршинные преискусно вытесанные камни, со всех сторон с резной до самой земли татарской надписью».
Со смертью Фатимы Касимовское царство ушло в историю.
Сказ 14. Время уходить
Год 1680 год от Р. Х. или 1091 год от Хиджры.
Новое и прошлое
Огромный вожак вороньей стаи уже не смешил, а пугал обывателей Касимова, спешно крестившихся, едва заслышав его раскатистое «Хар-р-рар!» Русский воевода давно подумывал избавиться от ворона и приказал было стрельцу пальнуть из пищали по его гнезду на высокой сосне, но местные татары вдруг воспротивились. Воевода не совсем понял сбивчивые объяснения салтанового псаря, насколько важна эта птица. Якобы Хасану полных двести лет, и ворон этот знал первых царевичей. Экая небылица. Ну, даже если и знал, то что? Однако от греха подальше воевода велел ворона не трогать. Других забот полон рот. Не хватало, чтобы из-за какой-то птицы татары схватились за свои кривые сабли.
В базарный день Хасан слетал со своей сосны к торговым лавкам и важно вышагивал по прилавкам с нарубленным мясом – бараниной и кониной. Придирчиво стучал клювом, выбирал небольшой кусок посочнее, возвращался с ним на свое дерево, тяжело хлопая крыльями. И у торговца, чье мясо выбрал в этот день Хасан, торговля была непременно успешной.
Удачей считалось и найти перо Хасана. Говорили, что если зашить его в полу халата – купец-урус никак не сможет обмануть татарина. А если собрать дюжину перьев Хасана, то можно найти клад самого Шах-Али!
Сам Хасан перестал путешествовать и почти не следил за многочисленными наследниками рода Беркузле. У них-то все было хорошо.
Пообедав, ворон впадал в привычную полудрему со снами. Ему снились славные битвы и сытные обеды. Он видел яростную несущуюся во весь опор татарскую лаву, слышал крики и предсмертные хрипы людей, гибнувших под копытами лошадей. И боевой клич дикого воинства «Хар-рар, хура-рар!» И, вдруг проснувшись, Хасан присоединялся к этому общему кличу, заставляя сородичей пугаться и взлетать.
Но теперь его сны стали нарушаться звоном колоколов с христианских храмов. Менялись времена, менялся город.
Чудачества Фатимы
Салтаншу Фатиму, оставшуюся на царстве, мало кто принимал всерьез. Сами татары говорили – негоже женщине править мужчинами! Но род сеидов, потомков Шах-Кули в Касимове уважаем, а потому городские хоть и посмеивались в сторону, но салтанше не перечили. Пусть себе чудит.
А салтанша чудила. Утром приказывала немедленно восстановить уничтоженные пожаром крепостные стены или даже заменить их каменными. Правда, к вечеру уже забывала о своем приказе. Могла остановить какого-нибудь уруса прямо на улице и заставить долго себе кланяться. Или велела катать ее в золоченой повозке, впрягаясь вместо лошади. На базаре она важно ходила меж самых богатых лавок и указывала, что положить в ее повозку. Выбирала самое лучшее, и ни за что никогда не платила по праву касимовской царицы. Ее псарь шел следом и за все расплачивался с торговцами, но потихоньку, чтобы старуха не заметила.
Иногда Фатима вдруг приказывала ехать в монастырь и уединялась в часовне у склепа любимого внука. Татарки сплетничали, что она даже крестилась на образа урусского бога. А в праздник Ураза-байрам салтанша повелевала заколоть барана, сама готовила жирный плов и ехала в посад, ходила по самым бедным избам, угощала. Могла купить детишкам медовых пряников, хозяйке – подарить отрез на платье. В общем, чудила.
А еще разговаривала с вороном. Сядет во дворе под навесом, положит в миску плова с мясом, поставит на стол и ждет Хасана. Ворон делает несколько неспешных кругов над двором царицы, потом слетает на стол, кланяется, говорит: «Салам», степенно угощается пловом и внимательно слушает салтаншу. А она гладит птицу и вспоминает своего мужа Алп-Арслана, и сына Бурхана, и внука Иакова. Рассказывает, как ждала мужа из походов, а сына из Москвы с подарками от самого царя урусов. Как читал ей внук священную книгу урусов – Евангелие, а она жалела распятого пророка Иссу и даже плакала. Но все чаще Фатима вспоминает свое детство, а также прошлых правителей Касимова и вообще славные давние времена.
– Состарилась я, Хасан, и уже вижу близкую кончину, – вздыхая, говорит Фатима. – Чувствую, будто со мной состарилось и умирает Касимовское ханство. Где в наши дни доблестный Касим и славный сын его Даньяр?.. Есть ли сегодня у Ханкермана хитроумный и непокорный судьбе Шах-Али?.. Нет, мой дорогой ворон, нет этих смелых и могущественных мужей, я осталась одна. В прошлом большое касимовское войско, наводившее ужас на западного врага и
