— Ты убил их. Всех. А кто ещё жив — пойдёт до конца жизни на галеры или в шахты. Я не могу отомстить. Потому я была зла на тебя, Рикардо граф Пуэбло. Я хотела убить тебя, что лишил меня вендетты (вендетта это выверт подсознания, это слово у неё в норме).
— Но нельзя убивать тех, кому должен! — высокопарно фыркнула эльфийка Наташа. — А потому я хотела бежать, не исполнив долг. Чтобы хоть так насолить тебе. Но твои люди меня схватили.
— И теперь ты не знаешь, что делать, — закончил её мотивы я. — Ибо домой возвращаться — смысла нет, там станешь чуть ли не неприкасаемой. А что делать в землях человеков — не знаешь тем более.
— Я хочу найти кого-нибудь из сородичей и остаться у вас, — сверкнула она глазами, показывая, что не собирается сдаваться, как бы жизнь её ни кусала. — Со своими, но вне Леса. Но нас среди вас мало. Наверное, нужно ехать в вашу столицу. Туда я и хотела убежать.
— Как только вылечишь тех, кого ранила — отпущу, можешь ехать куда хочешь, — благодушно разрешил я. — Но…
В голове окончательно созрел план, появившийся, когда упал на пол от боли. Это реально больно! Как будто тебя изнутри бьёт током, пронзая каждый нерв. И моим врагам это точно не понравится. «Паяльник» — хорошо, но тут и без него игрушек у палачей хватает. А это — новенькое, и совершенно бесплатно.
— Скажи, как ты отнесёшься к тому, всё-таки отомстить? Хочешь, я дам возможность таки провернуть свою вендетту? — сузил я глаза.
— Отомстить? Вендетту? — Наташа презрительно фыркнула. — Кому? Ты уже убил всех!
— Не всех, — покачал я головой. — Только тех, кто держал тебя и девушек. Но остались другие. И они занимаются тем же самым — разбоем. То, что под жернова попадают не эльфы, и не попала лично ты, не значит, что они заслужили меньшую участь. Я предлагаю тебе уничтожить ВСЕХ разбойников, которые орудуют в этом городе, — сверкнул я глазами. — В качестве уплаты долга, и в качестве твоей собственной вендетты этим людям, для самоуспокоения.
Шикарное предложение. Сеньорита эльфийка крепко задумалась.
— Кстати, а потом мы поедем бить орков… Степняков, — продолжил я. — Вы же с ними на ножах?
— Да, мы враги с орками, — кивнула она, а я снова поймал себя на том, что слово «орк» она произнесла спокойно, будто знала его с детства. И оно — не выверт подсознания попаданца, прозвучало вполне конкретно: «Orcus». — Насчёт степняков подумаю. — Подняла глаза. И, кажется, только тут до неё дошло, что я тоже не мог знать это слово! Ибо взгляд на меня стал… Изучающий. Очень сильно изучающий, внимательный, пронзающий насквозь, и при этом осторожный.
— Давай так, как только я верну долг и помогу тебе с этими человеками, так и поговорим о степняках? — выдала она вердикт после долгих гляделок.
— Замётано! — воскликнул я, уходя от скользкой темы.
— А теперь прошу позвать кого-то из очень сильных воинов, — попросила она, протягивая мне руки. — Мне на ладье сломали кисть, и она срослась неправильно. Вот тут. А вот тут неправильно вошёл сустав, — выгнула запястье под большим углом. — Я залечила их как есть — так было нужно. Но руки были связаны. А теперь, чтобы перезалечить, их нужно сломать.
Я уже понял, что эльфы это суперраса. Но после таких слов, честно, выпал в осадок.
— Ты… Просто так будешь терпеть, как тебе сломают кости на обеих руках? — на всякий случай переспросил гостью.
— Нет. — Наташа вначале нахмурилась, задумалась, но потом поняла вопрос и замотала головой. — Конечно нет! Я отключу боль.
— И так умеют делать все одарённые смертью? — снова уточнил я.
— Да. И остальные дети Леса тоже.
М-мать его! Я уже боюсь этих длинноухих!
Было с одной стороны прикольно смотреть, как Трифон, прилагая все свои немаленькие силы, а он богатырь что тот Ильюша из Мурома, пытается сломать красотке её «хрупкие косточки». Которые на поверку оказались чуть ли не крепче железа. Как её рука в районе лучевой кости висит под невозможным углом, а эльфа равнодушно комментирует, что это был перелом со смещением, и как лучше поставить шину. И второй рукой спокойно первую руку поправляет. Но с другой мне было дурно, как раз от такого равнодушия, и я выбежал из гостиной, где всё это происходило. Долго приходил в себя на терраске в патио, дыша свежим майским воздухом.
Когда вернулся, правая рука уже была замотана вокруг деревянной шины, а Трифон выворачивал из сустава запястье левой. Тоненькой хрупкой девчуле, всё отличие которой от нас — наличие длинных, но не запредельно длинных ушей.
Трифону помогала моя новосозданная женская бригада с Ингрид во главе, перематывала, заматывала и прочее, и все смотрели на действо с неподдельным интересом и не думая хандрить. Плохо было одному мне, слабаку-иномирянину. Хотелось ругаться, но руганью делу не поможешь. А ведь скоро на войну ехать, где вся предшествующая кровяка детским садом покажется.
Глава 17
Горизонты аферизма
— Нет, сеньоры! Это последнее слово, и разговор закончен!
Представители посланной ко мне делегации сидели с кислыми минами. На сей раз не только члены гильдии зерноторговцев, но и другие уважаемые гильдии города. А ещё они были злы. Очень злы! И не могли растерзать объект злости только потому, что вокруг было полно его (то есть моих) солдат.
— Вы пожалеете об этом решении, сеньор Пуэбло! — не выдержал и скривился представитель местных судовладельцев и судостроителей. Толстый мордатый чувак с пузом, что в рыцарский век не есть гут. — Очень пожалеете!
Аж побледнел от испуга. Ага, щас. В штаны наложил.
— Это угроза? — умиротворённо, как кот перед охотой на мышь сощурил я глаза. Сеньор заменжевал, «потерялся», принялся переглядываться со своими, которые подписываться под его словами не спешили и красноречиво отворачивались.
— Констатация. — Несмотря на тучность сеньор оказался не из робкого десятка и таки взял себя в руки. И, видимо, за ним не числилось того, что стояло за ныне покойным уже Лопесом, которого вздёрнули вчера ко всем чертям, чтобы лишнего не наговорил. Но тоже из породы хозяев жизни, а я не сильно таких люблю ещё по прежнему миру.
— Сеньор граф, поймите, — попытался смягчить ситуацию купец из первой гильдии, долговязый дедуля в смешных панталончиках и беретике, — мы не против блокады города. Согласен, среди черни может скрываться множество пособников тер-ро-ристов. — О, а сложное слово местные почти что выучили! Зря мне твердили, что педагог из меня никудышний: когда надо — весьма и весьма кудышний! — Но некоторые представители города… — продолжил он, — совершенно точно не имеют к этому отношения. И тем более их жёны и дети. Вы можете разрешить выезд СЕМЕЙ уважаемых граждан города. Просто по какой-то причине не хотите. И нам не нравится эта причина.
— И что же за причина? — снова умиротворённо сощурился я.
— Ваше природное упрямство, наследственное, — а это слово взял сам его превосходительство сеньор Вальдес, глава зерноторговцев, моих будущих партнёров. — Ещё ваш прадед им прославился. А дед и отец достойно держали марку. А ещё юношеское желание «показать им всем». Сеньор Пуэбло, мы понимаем это возрасное стремление, и даже не просим ничего экстраординарного. Всего лишь выезд членам семей отдельных представителей города. Мы сами останемся здесь, вашими заложниками, как вы и хотите.
