своей излюбленной манере и подмигнула самому вредному наставнику боевых искусств, которого только знала.
– Не переживай, я знаю, – бросила я Рэби, спрыгивая с ограждения.
– Возьми меч и докажи, что не зря тратил мое время последние несколько месяцев, – продолжал подначивать меня ис Гидо.
Все же хорошо, что он не мог видеть мой энергетический уровень, а стало быть, и понять, что я уже сформировавшийся эвей. Хотя не уверена, что это хоть сколько-то изменило бы его привычный стиль общения.
Китарэ скупо улыбнулся, должно быть, уже прекрасно зная, что я улыбнусь ему в ответ. Вот только я ни за что не позволю опередить меня и нанести удар первым. Если он поведет, то это будет уже не бой, а осторожное скольжение вокруг, чтобы не задеть меня.
* * *
– Простите.
Никогда бы не подумала, что простое «простите» может так нервировать.
– Извините.
Еще одна форма «простите» нервировала не меньше. Хотя больше всего сейчас хотелось дать по рукам ни в чем не повинной служанке, которой предстояло привести волосы «бешеного Игнэ» в надлежащий вид. День зимнего солнцестояния требовал особых ритуалов. Я понимала и терпела из последних сил. У девушки тряслись руки, она боялась смотреть мне в глаза, тем более что мне все еще нельзя было разговаривать, и я лишь сдавленно шипела. Должно быть, мое раздражение не могло от нее укрыться, потому…
– Простите, – очередной писк, и острая боль пронзает висок.
Поджав губы, я постаралась покачать головой, мол, ничего страшного, но, похоже, это испугало ее еще больше.
Ребята уже приступили к переодеванию в ритуальные кимоно своих родов, когда моя прическа была закончена, увенчана мужской заколкой для пучка и золотой шпилькой, на кончике которой был отлит дракон, держащий в открытой пасти алый рубин. Украшение, которое навсегда останется в храме Двенадцати Парящих драконов. Та самая шпилька, что некогда венчала пучок моего отца, когда он отправлялся за Полотно. Я смотрела на эту вещь, и сердце замирало в странном волнении…
На другом конце комнаты стоял Китарэ. Я поймала его взгляд в отражении зеркала. Пронзительный взгляд почти прозрачных голубых глаз сказал куда больше, чем любые слова. Ему сложно. Я знала. Он все еще не нашел пути к самому себе. Ему кажется, что между ним и Аши бездна, которую он не в силах преодолеть, хотя на самом деле это всего один шаг. Как только он это поймет, его уже ничто не удержит.
Наши кимоно были ритуальных цветов стихий, к которым мы принадлежали. Так, у Норэ и Эрона это было смешение белых и черных цветов, и лишь цвет бусин в их шпильках позволял понять, кто есть кто. У Китарэ – хрустально-серебристые оттенки, у Рэй-вона – коричневый и черный, у Имана – темно-серый и черный. Мое же кимоно было алого и черного цветов. Конечно же, оно было мужским. С широким черным поясом, на котором был вышит изгибающийся золотой дракон.
Хорошо, что никто не требовал нашего совместного облачения, хотя помощь служанки в этом нелегком деле полагалась. Мне свою пришлось чуть ли не выталкивать из отдельной комнаты, где я могла бы надеть его. Невозможность говорить уже изрядно раздражала. Хорошо, что на помощь пришел Китарэ. Он едва коснулся плеча девушки и чуть качнул головой, и ее как ветром сдуло. Вот только сам наследник бесцеремонно вошел и запер за собой дверь.
Китарэ смотрел мне в глаза, когда его тонкие длинные пальцы легли на ворот моего верхнего кимоно, быстро скользнули вниз, остановившись на широком поясе. Он легко справился со скрытыми завязками на спине. Послышался шелест ткани, когда он начал снимать его с меня. После чего так же аккуратно снял верхнее кимоно. Пальцы Китарэ невесомо коснулись моей шеи, вызывая рой мурашек на коже. Мы продолжали смотреть друг другу в глаза, и я боялась пошевелиться, чтобы не разрушить этот момент тишины между нами. Он чуть наклонился, и его губы легко коснулись моего виска. Горячее дыхание обожгло щеку, и я потянулась к нему, словно домашняя кошка в поисках ласки, прильнув к нему на мгновение и тут же отстранившись. Он легко справился с завязками на внутреннем кимоно, после чего его руки легли мне на плечи и он повернул меня спиной к себе. Китарэ стал осторожно приспускать кимоно, в то время как его губы столь же невесомо касались моей шеи, нежно скользя по линии позвоночника следом за исчезающей с моих плеч одеждой. Это движение отозвалось горячей волной удовольствия, прокатившейся по телу. Нижнее кимоно упало на пол, и единственной преградой между мной и его руками, что, словно дразня, лишь едва касались меня, осталась повязка на груди. Мимолетное прикосновение его рук к моей коже, их скольжение, словно едва уловимое дуновение ветерка, которое делало тело особенно чувствительным. Сдавленный стон, который не удалось сдержать, стоило ему по-настоящему поцеловать меня в шею и проложить дорожку из поцелуев, двигаясь выше к линии подбородка. Его ладонь легла на мой затылок, заставляя запрокинуть голову и открыться навстречу поцелую, который уже был полон страсти и желания, что эхом отзывалось во мне. В этом поцелуе было все, в чем мы так нуждались сейчас, – наша страсть, любовь и желание, что огненным покрывалом укрывало нас обоих, позволяя не чувствовать себя одинокими. Мы нуждались друг в друге.
Его губы исчезли быстрее, чем мне бы хотелось. Он надевал на меня кимоно так же медленно. И это больше походило на мучительную пытку, нежели на помощь. Его руки умело справлялись с каждой пуговицей и всеми завязками. Но мне казалось, что он надевает на меня не легкое кимоно, а глухой железный доспех, сквозь который я уже не смогу почувствовать его прикосновения так остро и сладко.
– Люблю помогать тебе, – прошептал он мне на ухо, стоило ему завязать последние ремешки на поясе.
Пожалуй, не стоило ему этого делать. Я чувствовала себя раскаленной добела струной, а его шепот и близость действовали на меня как открытое пламя, вынуждая взять инициативу на себя. Я обвила руками его плечи и поцеловала так, как мне хотелось, прильнув к его груди всем телом.
– Еще немного, и придется все повторить, а заодно перенести церемонию. И плевать на все, – сдавленно прохрипел он мне в губы, с силой прижимая к себе.
– Не играй с огнем, Китарэ-эй, если боишься последствий, – усмехнулась я, почти с болью в сердце отстраняясь от него.
– Пойдем. – Взяв за руку, он потянул меня к двери.
– Да, – кивнула я.
Кажется, в этот момент мы оба говорили
