– Нам пора уходить, забирайте императора, – скомандовал гном. Солдаты завернули Янгиса в его собственный плащ и понесли к выходу.
Готфрид, цепляясь за край алтаря, попытался встать на ноги. Бессмертное тело еще плохо повиновалось, но он сумел распрямиться и трясущимися от слабости руками рылся среди талисманов.
– Ты больше не сможешь воспользоваться ни одним даром. Ты уже выбрал свой, и он навеки в тебе, – торжественно сказал гном.
Готфрид сверкнул яростным взглядом и, держась за стену, покинул грот.
Гиф вышел последним. Поклонившись алтарю, он задвинул вход в Грот Судьбы каменной плитой. В зале Проклятых Сокровищ гном попросил у Брейда меч. Поковырял им в кармане у мертвого солдата, насадил алмазный перстень на острие и очень осторожно водрузил драгоценность на прежнее место.
– Сам видишь, – Гиф кивнул на убитого, – ну что, понесли.
Нести солдата пришлось Брейду и Лансу, руки Гифа были заняты заступом и тем самым булыжником. Зачем гному понадобилось надрываться, таща это орудие убийства вверх по лестнице, он не объяснил.
На пятом витке они догнали Готфрида. Колдун, прижавшись к стене, держался за поясницу – его прихватил очередной приступ. Ему было так скверно, что он без возражений посторонился, пропуская процессию.
– Когда же это кончится, – услышал Гиф злобное шипение Готфрида.
– Никогда, герцог, – ответствовал гном, – ты сам это избрал: вечную жизнь, вечную старость, вечный радикулит.
– А Янгис-то вроде дышит. Мы поначалу думали – почудилось, но ведь точно дышит! Может, мы случайно поскользнемся и уроним его в колодец?
– Давайте тащите, лодыри. Ему и так мало осталось.
Глава 30. Над миром
Солнечный свет и ветер пробудили остатки жизни в императоре, его веки вздрогнули. Литания склонилась над ним и спросила, как было должно:
– Ты умираешь, Янгис. Скажи свое последнее желание.
Гном незаметно направил перстень на умирающего императора и повторил вопрос:
– Скажи нам, чего ты хочешь. Скажи правду.
Слабый хрип шевельнул посиневшие губы:
– Аа… сть… над миром… – выдохнул Янгис, и это был его последний вздох.
– Все слышали? – обернулся Гиф к солдатам, – Класть над миром. Император завещал похоронить себя над миром, то есть – здесь.
Гном прошелся над обрывом и воткнул заступ в траву.
– Тут вроде помягче будет. Копайте, это был ваш владыка.
Камней в грунте было больше, чем ссохшейся глины между ними, работа обещала быть тяжелой и долгой. Тайра подошла к матери и тихонько сказала:
– Я пока спущусь вниз. Хочу попрощаться с Эрвином.
– Ты с ума сошла? Ты не пойдешь в эту пещеру!
– Мне нужно.
– Пусть идет, там сейчас безопасно, – вмешался Гиф, – Ланс проводит ее.
Литания хотела было возмутиться, но посмотрела в глаза гнома и кивнула.
– Факелы возьмите. И не отходите от ручья.
Навстречу Тайре и Лансу из грота выбрался Готфрид и, ни на кого не глядя, нетвердой походкой направился к огромной, похожей на замок скале, замыкавшей плато с другой стороны.
Два факела отразились в стеклянной глади озера. Оно было кристально чистым, даже камни на дне сверкали, как отполированные. Лишившись зеленоватого известкового налета, они оказались серыми, красными, черными. Ланс сделал шаг в сторону озера и отдернул мокрый по щиколотку сапог – кромка воды была совершенно невидимой.
– Оботри чем-нибудь, это же все-таки… – встревожено сказала Тайра.
– Обыкновенная вода, в ней купаться можно, – ответил Ланс, и поболтал пальцами в озере, – пожалуй, купаться не стоит, она как лед.
– Эрвин! – крикнула Тайра, и эхо со всех сторон принесло отражения ее голоса.
– Здесь никого нет.
Здесь и правда никого не было, ни тумана, ни фосфоресцирующих теней в глубине. Краешек освещенного берега и прозрачное озеро, теряющееся во тьме. Они воткнули факелы в песок и немного постояли, слушая журчание ручья и глядя, как сверкают крошечных водовороты там, где его течение сливалось с неподвижностью озера. Журчание воды, звон редких капель где-то вдали и огромная тишина вокруг.
Тайра села на корточки и, закрыв глаза, попыталась вспомнить все, что было для нее Эрвином и Балтазаром. В этом не было смысла – она и так никогда их не забудет. Можно было уходить, здесь не осталось даже их теней. На прощанье она покатала шарик между ладоней и снова крикнула в пустоту:
– Эрвин!
Отголоски крика поочередно возвращались из темноты.
– Тайра, смотри!
Она подбежала и увидела, что совсем недалеко от берега сквозь толщу воды светит маленькое голубое пятнышко.
– Сейчас я достану его, – Ланс стащил сапоги и шагнул в воду.
Казалось, что по щиколотку, а получилось по колено, и рукав надо было засучить повыше. Вымокший, но очень довольный Ланс протянул Тайре талисман.
– Все-таки пришлось искупаться. Держи.
– Теперь он твой. Голову наклони.
Тайра повесила цепочку на шею Ланса и торжественно произнесла:
– Пусть Путеводная Звезда всегда ведет тебя к свету и радости.
Золотая искорка разгорелась в звезду, принимая нового хозяина.
– Знаешь, что я вспомнила? Когда мы вышли из пещеры, Эрвин соединил наши шарики, и они вспыхнули. Он обещал, если у меня случится беда, и я потру шарик и позову его – он услышит и придет на помощь.
– Давай попробуем?
Очень бережно, как будто совершая священный ритуал, они поднесли шарики друг к другу. Еле слышно звякнуло стекло, голубое сияние на миг осветило их руки.
– Теперь ты должен защищать меня.
– Да я и так тебя защищаю.
Яму не получалось довести до положенной глубины, под конец солдаты дробили заступом сплошной известняк. Гиф, недовольно ворча, выгнал их из могилы и последний локоть вырубил в камне сам. Пора было приступать к погребению. Но тут показался Готфрид – он почти бежал к ним, размахивая руками, и в ярости склонился над Гифом. Колдун был бледен и выглядел безумным.
– Я не могу войти в свой замок. Это ты сделал, гном?
– Я не умею превращать замки в скалу. Ты это сделал сам.
– Это была видимость, снимавшаяся простым заклинанием. А теперь не снимается. Почему?
– Ты наводил чары с помощью Хогги. Ее больше нет – а твои собственные силы и раньше-то слабоваты были, а уж когда привык к заемным… Замок так и останется скалой. Ничего, у тебя же второй есть.
