что ты пошёл в отца. Что тебя ждёт большое будущее. Что когда-нибудь ты и сам станешь генералом. Вот только чаще всего это говорили те, кто никогда не встречал тебя. Не беседовал с тобой, не оставался наедине. Не заглядывал тебе в глаза.
Персиваль воспринял эти слова без каких-то эмоций. Эмоций и так было слишком много в последние дни.
— Исполнительный, аккуратный, — продолжил Брит, будто делал на его теле надрезы. — Надёжный, словно мушкет, приставленный к виску. Или, скорее, удар ножом в сердце. Всё это правда — я знаю, ведь служил с тобой два года. Но я видел и кое-что другое. Видел причину, почему ты так стараешься. Почему так ответственно подходишь к каждому заданию. И я всегда думал — настанет ли тот миг, когда что-то внутри тебя взбунтуется. Восстанет. Возьмёт верх над разумом. И скольким людям придётся погибнуть, если такое случится.
Персиваль против воли поёжился. Попытался сесть поудобнее, но стул был сконструирован таким образом, что это не представлялось возможным в принципе. Так что, как и в любом поединке, если защититься не получается, попробовал пойти в атаку:
— Ты привёл меня сюда, чтобы поговорить о моём характере, Юнреган? Аккуратнее. Я всегда видел у детективов эту проблему. Порой они копают слишком глубоко. Увлекаются, задавая вопросы. И наконец находят тот, ответ на который им не по зубам.
— Вот! — Брит выдохнул это с почти эротическим наслаждением, глядя прямо на Персиваля. — Я чую это! Чую настоящего демона! И то, как он мечется, пытаясь вырваться наружу!
— Я — солдат, Брит. — пожал плечами Персиваль. — Ты уже несколько раз вспоминал годы, проведённые в академии. Как ты чувствуешь демона внутри меня, так же мы все чувствовали в тебе его отсутствие. Этот... зверь... — Персиваль на секунду осёкся, так как сказанное вслух слово резануло по ушам, но заставил себя продолжить выплёвывать заученные, выжженные на сердце оправдания одно за другим: — Он — неотъемлемая часть любого солдата. Тот, кто встаёт между нами и смертью. Тот, кто требуется для выживания. Для победы.
— Или для мести, — закивал Брит Юнреган. — И для оправдания сотен убийств. Для того, чтобы свалить за них вину на кого-то. Он требуется для того, чтобы спокойно засыпать по ночам, говоря себе — это не я, это чудовище. Так было нужно.
— Я много чем могу похвастаться, — вздохнул Персиваль. — Но спокойный сон не в этом списке.
Брит хмыкнул, однако, похоже, ответ его удовлетворил. Он облизал потрескавшуюся верхнюю губу, втянул воздух и медленно покачал головой.
— Должен признать, ты хорошо его дрессируешь.
Персиваль улыбнулся одними губами:
— Если бы каждое оскорбление заставляло меня кидаться на людей, я бы сдох ещё в первом бою. Или осуждённым каторжником на рыбацкой галере, прикованный к веслу.
— Хм... — Брит почесал подбородок, и Персиваль заметил странную искорку усмешки промелькнувшую в уголках глаз. — А как насчёт отстранения от службы? Этого бы хватило, чтобы разбудить твоего демона?
— Ты спрашиваешь, был ли я настолько зол, что выхватил клинок и бросался на людей до тех пор, пока меня не утихомирили восемь самых крепких парней генерала? Или спрашиваешь, был ли я настолько взбешён, что не мог уснуть и занялся поиском виновника? Отправился подышать свежим воздухом и по привычке оказался возле казарм, а затем вдруг понял, что именно подполковник Орсел отдал тот злополучный приказ, из-за которого я был лишён звания? А затем... хм... Затем я решил поговорить с ним и, придя к нему в кабинет, воткнул ему нож в шею?
— Его задушили, — как ни в чём не бывало ответил Брит. — Чем-то тонким, скорее всего металлической удавкой. И по словам стражника, который нашёл Альбрехта, сила и сноровка убийцы были столь выдающимися, что голова подполковника болталась на одних позвонках.
Ни один мускул на лице Персиваля не дрогнул от представившейся картины. Брит подождал несколько мгновений какой-то реакции. Затем кивнул и пометил что-то в блокнот.
— Итак, вас всех вчера отстранили... Целый экипаж корабля. Но только одного корабля, не так ли?
— Я... — Персиваль вдруг осознал, что не имеет ни малейшего понятия, что случилось с экипажами двух других фрегатов. — Не знаю.
Брит удивлённо поднял бровь. И вновь что-то пометил.
— А ты не слишком дружен с другими морпехами, верно?
— Не успел собрать их всех на семейный ужин.
— Ну да, — понимающе кивнул Брит. — Ты ведь был занят дракой с подполковником, который теперь убит. И, кажется, даже твои подчинённые не встали на твою сторону.
Персиваль поморщился, при мысли о своих людях. О людях, которые теперь, похоже, ушли из флота на службу к этому Эллиоту Виндру. Боги, Брит всё же смог попасть в его больное место. Пожалуй, именно это Бриту всегда удавалось лучше всего. Именно из-за этой способности над ним и издевались — отвечали так, как умели глупые солдафоны. И Персивалю тоже хотелось что-то сделать. Но... Ему вдруг стало интересно, к чему ведёт этот допрос. И почему Брит так сильно хотел с ним поговорить, что даже вынудил секретаря отложить его повышение. Ну или соврал об этом.
— Ну что, расскажешь, что там случилось? — спросил Брит, будто прочитав его мысли.
— Я и подполковник...
— О нет, солдатские склоки меня не волнуют, — отмахнулся он. — Что произошло на корабле? Хотя... начнём даже немного пораньше. Подполковник Альбрехт Орсел, да. Как хорошо ты был знаком с ним до этого путешествия?
— Хм... Видел его два или три раза.
Брит хищно усмехнулся, как рыба-топор, учуявшая кровь.
— Ты ведь знаешь, что он не морпех? Прослужил им, чуть больше моего. И всё же вызвался в разведывательную операцию.
— Ему помогали три опытных капитана, — отозвался Персиваль. — И не только они.
— Конечно-конечно, — задумчиво кивнул Брит. — Но вопрос не в этом. Как человек, просиживавший жопу в штабе почти восемь лет, оказался на патрульном корабле во главе операции? Пусть и, с виду, пустяковой.
— Я... — Персиваль даже растерялся. Несколько его сослуживцев тоже жаловались на это, но сам Персиваль не привык задумываться над указаниями сверху.
— Ты не знаешь этого, могу понять, — слова прозвучали мягко и утешающе. Будто Брит возвращал упавшую в грязь шапочку семилетней соплячке. — И вряд ли можешь знать, что подполковник сам подал прошение на эту
