не желая с кем-либо пересекаться. Лишь ребятня, радующаяся скорой зиме и падающему снегу, играла во дворах.
Когда УАЗ остановился перед светофором, девочка в синтепоновой курточке — одна из тех, у края детской площадки, — едва заметно вздрогнула и обернулась. Её настороженный взгляд из-под надвинутой на глаза шапочки с помпончиком устремился к патрульной машине. Но затем Анастасия ощутила, что ребёнок смотрел не на неё, а на ту, что сидела в автомобиле вместе с волчицей.
Девочка напомнила Ищейке о том, как она сама ещё шестнадцатилетней девушкой с тревогой наблюдала за проходившим через её родную деревню отрядом солдат. И следила — именно следила — за одним из них, раненым, лежащим на грубых носилках и накрытым простынёй с пятнами крови. Мир Анастасии в тот момент казался намного меньше и проще, её длинные косы были цвета соломы, а Первородная кровь в жилах ещё спала… Три сотни лет прошло, но это воспоминание не спешило стираться из памяти девушки, ведь именно то время разделило всю её жизнь на «до» и «после».
Анастасия откинула с лица волосы и бросила взгляд на ту самую пассажирку машины, к которой оказалось приковано внимание ребёнка. Эта девушка безучастно смотрела в противоположное окно и наверняка не задумывалась о том, что даже люди могут подсознательно ощущать столь сильную энергетику. А за ними — за двумя Белыми волчицами на заднем сидении, — поглядывая в зеркало, настороженно следил водитель.
«Неужели именно так всё происходящее сейчас воспринимает большинство людей? — задалась вопросом Анастасия. — Они всё же чувствуют опасность, которую мы можем представлять?.. Интересно, в этом виновата я сама, она… или зверь, чьё присутствие вгоняет в ужас даже сильнейших оборотней?»
— Долго ещё? — впервые за всю дорогу заговорила Вероника, нарушая тягостное молчание.
— Это самый первый вопрос, который приходит тебе в голову? — уточнила её соседка и улыбнулась.
— А что, я должна была спросить, куда вы везёте меня? Так я и так увижу, разве нет?
Сохраняя улыбку, Ищейка качнула головой. Она вновь вспомнила слова, сказанные Валерию в тот день, когда Веронике раскрыли мир, частью которого та является.
«Наши с ней шипы… покроются ядом», — мысленно повторила Анастасия.
Взгляд Вероники между тем скользнул к воротничку милиционера за рулём, что не скрылось от Ищейки.
— Нет, он не из моих. — Анастасия подтвердила её догадку.
— О! То есть он не знает, что позади него сидят два монстра, жаждущих его крови?
— Вероника.
— Вы предпочитаете мясо, «госпожа»?
— Вероника…
— Вы обиделись? Неужели из-за того, что теперь придётся вычищать память этому бедняге?
Анастасия глубоко вздохнула, а её соседка сощурилась и, вызывающе улыбнувшись, спросила:
— Хотите назвать меня стервой?
УАЗ тем временем остановился перед городским музеем Волданска.
— Мы приехали, — сообщила Анастасия.
— Музей?.. — едва слышно шевельнулись губы Вероники.
Белая Ищеек попросила у водителя кому-то позвонить. А когда он набрал номер, взяла протянутый ей мобильник и сказала в него:
— Мы здесь. Выводи их.
Возвращая водителю телефон, Анастасия придержала свою руку на устройстве, заставляя милиционера посмотреть себе в глаза. Она подправила его память так, словно обе пассажирки, которых он сам в нарушение всех инструкций захотел подобрать по пути, всю дорогу молчали. Но из машины девушка вышла только после того, как из дверей здания повалили посетители, выводимые работниками музея.
— Идём. — Анастасия поманила за собой Белую Ликантропов.
— Не думала, что музей — это территория Ордена.
— Весь город — это территория Ордена. Разве ты не поняла этого?
— Ага… И именно поэтому погибла моя мама. Как же «хорошо» вы охраняете свои владения!..
Белая Ищеек глубоко вздохнула.
— Как ты думаешь, хватает ли милиции сотрудников, чтобы защищать всё население города, чтобы предотвращать все преступления независимо от их тяжести, будь то нарушение общественного порядка или уличная потасовка с выбитыми зубами и рассечёнными бровями? — заговорила она и устремила взгляд на Веронику. — А теперь представь, что каждое такое преступление — обязательно убийство, а стражей порядка в разы меньше, чем нынче милиционеров… И тогда ты поймёшь, в какой мы ситуации. У нас не бывает «мелких правонарушений». Каждый наш вызов — это Ликантроп. Пусть Несовершенный, но всё же Ликантроп… На что способны даже низшие твои сородичи, ты прекрасно знаешь.
— Я-а…
— Нас слишком мало. Слишком, Вероника! А я не могу — просто не способна — знать каждую тварь в городе, чтобы попытаться предугадать её действия. К моему сожалению, это так… У всех твоих сородичей, даже у тех, которых мы сами называем «мирными», есть звериные инстинкты. Скажи мне, ты сама ведь уже чувствовала этот голод, знаешь, что он может заставить перестать быть собой? Знаешь ведь, что он… может превратить тебя в чудовище и даже не поинтересоваться о твоём мнении?..
Вероника промолчала, не зная, как ей ответить, и Анастасия прекрасно это видела. И напомнила:
— Это ты решила сбежать из больницы и найти меня. Ты захотела узнать, что именно мы всё время скрывали от тебя. Неужели передумала?.. Скажи, мне стоит ожидать большего от дочери Германа, чем то, что я вижу перед собой прямо сейчас? Как сказал бы наш любитель футбола Марк, мяч на твоей стороне.
Более не оборачиваясь, Ищейка вошла в здание. Девушка-Ликантроп некоторое время не отрывала взгляда от дверей музея, усмехнулась и посмотрела на крышу, где виднелась небольшая башенка с куполом.
«Всё-таки эта Белая, видимо, намного старше меня, даром что выглядит приторно миловидной девицей», — мысленно пристыдив себя, решила волчица и пошла следом за ней.
В музее действительно уже никого не было, даже куда-то делись экскурсоводы и остальные его работники.
«Интересно, а сколько среди них скрытых оперативников или Ищеек? — подумала Вероника и принюхалась. — А они здесь есть, просто держатся в стороне от наших глаз!.. Я совершенно точно чую их запахи. Не западня ли это?..»
Волчица устремила взгляд в спину Анастасии и вновь усмехнулась, решив, что нужно внимательнее смотреть по сторонам.
Девушки прошли через холл и один из залов первого этажа, а затем свернули в едва освещённый коридор, перекрытый натянутой красной лентой. «Реконструкция», — прочитала Вероника и молча последовала за Белой Ищеек. Они оказались там, где, казалось, уже давно не ступала нога человека. Всё было покрыто пылью, в том числе настенные светильники, кажущиеся даже слишком старинными.
— Куда мы идём? — озираясь, удивилась Вероника. — Что вы здесь прячете?
— Прячем?.. Ничего, — задумчиво отозвалась Анастасия. — Это просто рудимент прошлого.
— В смысле?
— Раньше всё здесь функционировало, работало… Какими бы устаревшими ни казались наши методики тех дней, мы многого добились. А сейчас, с переходом на современные технологии… Люди перестали думать.
Вероника
