на существование, каждый имеет право на самозащиту.
Балдур слышал это несчетное количество раз. Он слышал от едва живых сборщиков, что возвращались в крови, а то и оставив часть себя на съедение зверям. Ему приходилось быть свидетелем подобных речей и в полисах и сёлах. Он понимал, но тогда ему было особенно тяжело защищать свою жизнь.
Иноземец вмешался не ради сбора, а ради трофея, похитив среди ночи нерождённое дитя любящей матери. Каждый крик, что она издавала. Каждый вопль, что разносился эхом боли, не был нуждой. Не был балансом. Душераздирающий плачь, жаждущий лишь мести, после которой ничего не останется кроме холодной пустоты.
Человек смотрел в глаза зверю, но тогда они поменялись местами. Молодая мать, была намного человечнее, чем те, кто украл её дитя, ради славы и награды. Балдур затем пожалеет о том, что сделал, и будет помнить это еще очень долгое время. Его поступок не принесет ему ничего кроме сожаления и обещания. Обещания, что в следующий раз, когда он встретит истинного виновника, он сделает то же самое, что сделал и с бедной матерью.
Стервятник рывком схватился за револьвер и направил его в огромный зрачок аспида. То самое оружие каждого стервятника. Последнее средство в борьбе за жизнь. Оно отражало суть владельца и его опыт. Каждый выстрел на вес золота. Каждый выстрел против Лика, это шаг назад. Другого не оставалось, и он нажал на курок.
Грохот. Таким словом можно было описать рёв его оружия. За два десятка лет, ему выпало немало возможностей улучшить его, чем он незамедлительно воспользовался. Удлиненный ствол буквально изрыгнул из себя выстрел, заряженный духом, и оставил болотно-кровавое месиво после себя.
Она закричала. В этот раз от уничтожающей боли. Балдур мысленно попросил прощения перед богами и Ликом, дернув вожжами Коня. Аспида отбросило в сторону, но недостаточно для того, чтобы упасть. Зверь оступился, однако погоню не бросил. Она вспорхнула крыльями, пытаясь оправиться от травмы, и планировала свою последнюю атаку.
— Вот же настойчивая паскуда, — задрав голову к небу, произнес Ярик. — Что будем делать? Я могу еще попробовать, но вряд ли попаду…
Как бы сильно Балдур не гнал своего коня, он понимал, что дорога рано или поздно кончется. Еще одно поселение, еще один город, тем более что аспид в полете больше не уступал их скорости. Балдур знал, что, когда пробьет его час, он встретит свой конец вместе с Сырником, поэтому ни на секунду не сомневался в своем решении. Маленького аури, по которому он уже успел соскучиться, не было рядом, а значит и умирать придется в другой день.
Он постепенно сбавлял скорость, пока наконец конь полностью не остановился. Аспид просвистел над ними и готовился на новый, на последний заход. Стервятник охапкой поправил свои волосы и проверил снаряжение.
— Что ты задумал? — сказал Ярик, кузнечиком спрыгивая с коня.
— Ты её обжег, так?
— Ну так.
— Я ей глаз прострелил, так?
— Ну так, и что с… о-о-о, — глаза Ярика широко раскрылись, а на его губах, растянулась довольная улыбка.
— Она нас сожрет, значит нужно её ослабить, — Ярик предвкушал следующие слова человека. — Тогда мы её соберем.
— Вдвоем против аспида? — протянул он руку.
— Вдвоем против аспида, — ударил по ней он в ответ.
Зверь заметил, что люди остановились и широко раскрыв клюв, рванул к ним. Рванул чтобы наконец закончить эту погоню.
— Сдохнуть по руку возле сборщика, за этим мы и писались, — Ярик звонко шлепнул коня по бедру, и скакун, заржав, отправился прочь.
— Думаешь помрем? Что твой отец говорит? — мысленно поблагодарил мерина Балдур.
— Впервые за долгое время он молчит. Значит помрем.
Балдур не стал ничего отвечать. Ярик расправил свой плащ, и маниакально улыбнулся, в то время как его обе руки засияли пламенем. Балдур опустошил ножны, крепко сжимая свой длинный нож, а в другой руке он держал горсть кристаллов. Он не знал, сколько ему понадобиться, чтобы ослабить аспида. Он лишь надеялся, что сможет нанести хотя бы тройку ударов.
Зверь приближался с невероятной скоростью. Сборщик и единственный его охранник так и не сдвинулись с места. Перед тем как аспид вонзился в них своим клювом и когтями, прозвучали слова.
— Мы собираем, а не убиваем.
— Псу под хвост правила. Жду твоей команды, Красный Стервятник.
Глава 32
32
Звонкий треск с леденящим душу хрустом раздался недалеко от того места куда упал Балдур. Он стряхнул холодную землю с лица и, не успев моргнуть и глазом, кубарем перекатился в сторону. Острое как клинок крыло аспида едва не располовинило его надвое.
Без Сырника на плече и баланса, который стервятник выработал за долгие годы, сражаться было не совсем привычно. Ему часто казалось, будто его слегка косит вправо, а ноги перебирались нехотя. Однако человек не жалел о своем поступке. В отличие от битвы с Серым или Пилоратом Окраном, что-то внутри человека приказало ему спасти Сырника. В тот момент, на мгновение он ощутил, что маленький аури, действительно таким и являлся, несмотря на его возраст.
Мать чувствовала себя на земле не хуже, чем в воздухе, также легко защищаясь крыльями от огня Ярика и не подпуская нож Балдура к себе. Она успела заметить в человеке сборщика, с которыми, судя по её поведению, она имела дело и не раз. Стервятник был почему-то уверен, что ни одному из них не удалось собрать её дух или, по крайней мере, уйти невредимым. Оставалось только понять, что ей удалось узнать о поведении стервятников.
Балдур сделал ложный выпад, один из тех которыми пользовались практически все коллеги по его цеху. В обычных условиях сборщик, не скрывая сжатый в руках кристалл, бежит напрямую к зверю, делая ложный выпад в нескольких шагах. Добыча обычно реагирует на первое движение и атакует, обнажая абсолютно незащищенное место.
Было бы неплохо если сработает, подумал он про себя, но тут же забрал свои слова обратно. Мать не только никак не заглотила наживку, но и прикрыла бок, куда метил человек. Подобный ход заставил Балдура врываться ботинками в землю и поменять траекторию атаки.
Аспид заметил, как человек замешкался и намеревался ретироваться как можно скорее, и потянул огромный раскрытый клюв. Ложь внутри лжи, манёвр
