Книга Серебряная куница с крыльями филина - Ан Ци

– Посмотрите-ка на парнишку. Мне кажется, подходящий! – наморщил он лоб и повернулся к капитану.

– Вполне можно попробовать. А не подойдёт, снова съездим. Время у нас есть. Но, похоже, это просто удача.

– А, была – не была! – решительно добавил майор спустя минуту.

– Ну что, машина на ходу? – строго спросил он у вытянувшегося сержанта.

– Всё в ажуре! – отрапортовал тот, вопросительно глядя на командира. Он не рискнул, однако, больше панибратски болтать, пользуясь обычной привилегией фронтовых шофёров.

– Забираем пленного. Назад в Берлин! – скомандовал тот и через четверть часа два офицера в форме НКВД вместе со своим нежданным трофеем уже мчались назад по заснеженной дороге.

Мила нашла доказательства, что этот подросток из Гитлерюгенд и был младший брат борона, сбежавший от родных. Он был германофилом и боготворил немецкую историю и военную мощь. А они придерживались совсем других убеждений.

Дальше вот что получилось. Парнишку подлечили и побеседовали с ним. Очень доходчиво побеседовали – это энкаведешники умели. А потом отдали в разведшколу в советской оккупационной зоне, откуда он по истечении солидного времени вышел убежденным коммунистом. Карл де Коссе больше не существовал. Появился Степан Найденов. Что и говорить, не многое пришлось и менять. И надо сказать, ему по-своему повезло, что его тогда вербовщики подобрали. Скорее всего, он сгинул бы без следа.

Нетрудно представить, а то почитать или посмотреть, что тогда творилось со страной. Историки говорят – она лежала в руинах. Но не только. Нет, привычная формулировка была такая: «Германия перестала существовать!» Даже если б он захотел, сохранил прежние иллюзии, куда было бы ему бежать?

Парень рос, его детство забывалась мало-помалу, казалась странным сном. Он старался о нем вообще не думать – это было опасно. А настоящее. Что же, настоящее неплохо отвечало его натуре. Он был военная косточка, человек, из которого что не лепи, все равно выйдет офицер. А разведчик? Так это еще лучше!

Кто он такой, вернее кем был раньше, знали считанные люди. Судя по материалам его дела, юноше об этом не напоминали. Но могли напомнить! Большое преимущество – держать человека всю жизнь на крючке, для тех, кто понимает.

Найденов сделался образцовым офицером. Он был прирожденный военным, как уже говорилось. Поэтому по службе продвигался быстро и хорошо. Блестящий немецкий, конечно, для его работы был просто неоценим. А когда окончательно оформилось послевоенное противостояние, холодная война набрала обороты, разведчик Найденов перешел на нелегальное положение. И однажды в городе Ульме объявился знаток скаковых лошадей Петер Киршнер, владелец конезавода и торговец лошадьми.

К счастью, все это – дела далекого прошлого. У нас рассекречивают что бы то ни было очень неохотно, но пятьдесят лет, что ни говори, срок солидный. Еще одна удача – недолгий период свободы, почти анархии Ельцинских времен. Нашлись тогда люди в разных странах – историки и нет – приехавшие в Москву, чтобы поработать в архивах. Они многое разыскали, скопировали и увезли с собой. И когда наша умница Темочкина поняла, что нащупала необычную, просто авантюрную историю, она связалась с коллегами из Германии и Англии. И узнала от них, как сложилась судьба молодого Киршнера в последующие несколько лет, – рассказывал Синица.

В этом случае помогло то, что он, как видно, не был создан для оперативной работы. Его раскололи. Киршнер много ездил по стране будто бы по делам. У него водились деньги. Он проявлял интерес к таким сведениям и искал знакомства с такими людьми, что довольно быстро вызвал подозрения у контрразведчиков-американцев. Тогда его повели, а он ничего не заметил.

Ну а у штатников дело поставлено так. Есть определенный узаконенный срок рассекречивания подобной информации, который давно истек. Поэтому теперь не составило труда прочитать рапорты тогдашнего резидента. И вот – обратите внимание – Киршнер за время пребывания в ставшей уже «Западной» Германии ни разу не выезжает из страны. Но в донесениях агентов, наблюдавших за ним, встречается целых три упоминание об Эльзасе и городе Кольмар. Эльзас стал снова французским сразу, как только выгнали гитлеровцев. Киршнер наводит справки, а источник, тогда уже точно знающий, что он шпион, искренне недоумевает. Что может интересовать советскую разведку в имении барона де Коссе?

Не было ли в фамильной резиденции барона секретной лаборатории, работавшей на немцев? Что там скрывается – склад оружия, эвакуированный военный архив? Чем занимался сам барон во время войны? – спрашивает себя и начальство один из авторов.

Этот вопрос не оставили без внимания. Было произведено дознание. В результате американцы выяснили, что барон – летчик, французский офицер, сражавшийся героически в армии союзников. Он жив, здоров, он состоятельный человек. Его небольшое имение в полном порядке и вне подозрений. Обо всем этом составлена подробная справка, которую и подкололи к вышеуказанному отчету в качестве ответа.

Американцы больше не пишут ни слова об этом деле. Самого фигуранта вовсе пока не собирались арестовать. Они хотели продолжить наблюдение. В материалах о Киршнере есть радиоперехваты, агентурные сведения, результаты допросов перебежчиков. Судя по всему, в его задачу входило отыскивать законсервированных агентов. Еще некоторое время его дело продолжало пополняться, но вскоре закрылось. Что же произошло?

Киршнер, разоблаченный противником разведчик, вовсе не сгорел. Его вели, но его быстро, хоть и безо всяких репрессий и последствий, отозвали свои. Может, они все заметили и просчитали? Нет, ларчик открывался совсем иначе. На Киршнера поступил донос. На этот раз его автором был и вправду не вымышленный, а всамделишный немецкий коммунист. Помощник Найденова Цишке – бухгалтер и шофер, возивший своего шефа и выполнявший его конфиденциальные поручения, писал.

«Нижеследующим ставлю Вас в известность, что получил от командира задание, которое считаю подозрительным. Я должен был выехать в Эльзас, город Кальмар и, не привлекая к себе внимания, собрать информацию о семье барона де Коссе. Я выполнил это поручение. Из всей этой семьи в живых остался только старший сын Эрнестус. Он сражался с немецко-фашистскими захватчиками. А после победы однажды даже был в Москве как гость.

Мне рассказали о странных слухах, ходивших об этом человеке. Я применил нужные средства – вокруг большая бедность – и узнал следующее. В сорок пятом году барон приехал в имение с молодой русской военной переводчицей и женился на ней. Имя этой женщины теперь – баронесса Кира де Коссе. После венчания переводчица лейтенант советской армии – отбыла обратно. Священник полагает – в Москву.

Я вернулся. Я сообщил командиру, все, что узнал. А вечером, как всегда, получил материалы для кодирования и радиопередачи в Центр. В них