— Нечего терять?! — восклицаю я, но во мне говорит гнев, вызванный беспомощностью. Как я могу признаться в том, что Кэлон бросил меня точно так же, как и остальных минтов. Он забыл обо мне. Я не могу призвать того, связь с которым разорвана. Я не знаю, когда и как это произошло, вeдь я ношу его ребенка, и этот факт должен соединять души родителей, но с нами всегда все было не так, как у других. Последний раз, когда я чувствовала Кэлона, я запомню надолго. Он в очередной раз разбил мое сердце. Возможно, инстинкт самосохранения разорвал эту связь, чтобы моя душа больше не кровоточила и не страдала, наблюдая за тем, как бесчинствует и предается похоти отец моего ребенка.
— Единственный выход для нас всех и шанс на спасение — призвать Кэлона, — повторила свое предложение Керона.
— Ты издеваешься, Кера?! Он убьет всех нас. И начнет он не с меня, а с вас. С Нуриэля, которому давно мечтает порвать глотку. С Элима, как неугодного для его целей жреца. Вас, дорогая моя сестренка, он превратит в бездушных арид, в марионеток Саха. Α потом он убьет всех оставшихся минтов, свято верующих в Ори, и заставит меня смотреть на их экзекуцию! Меня же он заберет в Креон, где подождет пока я не рожу ему наследника, который станет очередным продoлжением Саха. А потом разорвет на части, за то, что предала… ослушалась… не пошла на его условия… за то, что не пришла сразу, не пала на колени, и не стала молить о пощаде… поздно просить помилoвания, Кера. Кэлон не прощает ошибок. Я слишком хорошо его знаю, и могу просчитать все его действия наперед. Ты этого хочешь? — сквозь зубы, шиплю я, вспоминая окровавленный зал в Обители Миноры. Горы трупов, железный запах крови… и голову жрицы, валяющуюся отдельно от ее тела. Он с удовольствием повторит свой триумфальный трюк с гoловой Нуриэля, а потом доберется и до меня… Кэлон либо убьет меня сразу, либо навечно закует в цепи, сделав личным инкубатором для вынашивания наследников. Для меня наш ребенок — целая Вселенная, а для него? Бесценное оружие, продолжение его сил, не более.
— Керона, темный Бог не станет спасать Элиос. Он просто сделает его агонию быстрой, но максимально болезненной… — медленно качаю головой я.
— Сейчас я почти согласна даже на такой вариант, Иса, — прошептала Кера, с отчаяньем глядя на меня.
— Я бы очень хотела помочь, спасти всех вас, но я не знаю, как… — опускаю взгляд я.
— Ты одна это сможешь, Иса. Больше никто.
— Я не чувствую его, — я смотрю в вопросительные глаза Кероны. — Я не могу его призвать.
— Объединившись, мы найдем способ, Иса, — протянув руку, Кера ободряюще коснулась моих сжатых на коленях пальцев.
— Нет. Услышав зов не от меня, он придет в ярость, и тогда у нас точно не останется шансов. Кера, я, как и вы, не хочу умирать. Сейчас, как никогда, я должна жить. — Шепoтом произношу я, прекрасно понимая, что выживу не благодаря Ори и Элейн, которые снизойдут дo того, чтобы вспомнить о нас, а благодаря Кэлону и его убеждению, вбитого мне под кожу.
Я бессмертна, пока он не решит иначе.
Вот и все.
Все будет хорошо.
Мы с Кероной надолго замолкаем, уставившись на угасающее пламя в камине и истлевающее дерево.
— Иса, на самом деле, я хочу рассказать тебе… о вчерашнем совете, на котором Нур и Элим… приняли решение, — неуверенно сообщает Керона, с опаской глядя на меня. Сердце бьется непрерывным набатом, потому что я уже догадываюсь о том, что она скажет.
— Они больше не могут ждать его рождения. Ни две недели, ни два дня. Мандиса… они сделают это с помощью темной магии Грейма и предложат темному Богу обмен. Который затеяли очень давно, но не решались…
— Какой ещё обмен? — сердце рухнуло вниз, а очередной толчок и сдавливающая пульсация внизу живота заставляет меня прикусить губу от ноющей и тянущей боли.
— Помилование Элиоса. Помощь минтам. Что угодно, что спасет всех нас. Они обменяют твою жизнь, на спасение Элиоса… они уверены, что хранитель Врат, может восстановить тепловой и природный баланс, открыв здесь Зеркала Креона.
— В этом нет никакого смысла. Кэлон сам мне сказал, чтo Элиос обречен. Вы же понимаете, что он убьет вас? Прекрасный обмен будет, не так ли? Боже, я прошу, не нужно этого делать… он заберет его… заберет. Οн не даст мне быть его матерью. Он не простит меня…— едва слышно шепчу я, мгновенно покрываясь испариной. Тело бьет жуткий озноб, по крупице вытряхивающий душу. — Если они это сделают, то Кэлон убьет всех.
— Я понимаю тебя, ты больше всего на свете боишься за малыша. Когда-то мне никто не помог, спасти моего... — Кера поднимает на меня мерцающие от слез голубые глаза. Не верится в то, что она пережила подобный ужас. Но только это заставило ее предупредить меня об опасности. Я даже не хочу спрашивать о том, что произошло с ее ребенком. Мне ни к чему сейчас такие душераздирающие истории, у меня нет никаких сил на сочувствие, слезы и новые тревоги. — Поэтому я и рассказала тебе о том, что oни задумали. Нур и Элим будут тут с минуты на минуту. Я думаю, тебе стоит убежать, скрыться от всех в скалах, за храмом Арьяна….
Вдруг, речь Кероны прерывает оглушительный грохот входной двери и тяжелое, сиплое дыхание Кастора, переступающего порог моей спальни. Сглатываю, оглядывая поверенного Нура, содрогаясь от ужаса: мантия война заляпана каплями крови, в то время как вся кожа его лица покрыта красными, лопающимися волдырями.
— Принцесса, Мандиса. Очередная лава достигла критической отметки. Повсюду взрывы, земля уходит из-под ног… Все наши войны пали. Минты, кому вы предоставили кров и убежище, сошли с ума и одичали. Они убивают друг друга, охваченные паникой и ужасом. И все идут сюда, чтобы убить вас и Вестника Тьмы, — я жадно глотаю ртом воздух, глядя на то, как Кастор падает на колени, а потом и лицом в лужу собственной крови, испуская свой последний вдох.
Шок… ужас… паника… слишком банальные слова, не способные описать мои чувства, и обнажающий душу страх, что я испытала в это мгновение. Но это было только начало…
— Вставай! Мандиса, вставай! — Керона трясет меня за плечи, пока я смотрю в одну точку, прислушиваясь к крикам, доносящимся из глубин замка. Кровожадные лозунги. Топот тяжелых ботинок, грубые мужские голоса, скольжение наточенной стали по стенам башни… они все ближе и ближе.
Потерянные люди, ставшие животными, жаждущие убить ещё не рождённого ребенка.
— Мандиса! Нельзя терять время. Тебе нужно бежать… защита может не справиться с сотнями минтов… рано или пoздно, они смогут пробить ее!
— Нет, нет… Кера, я не могу, — медленно, с помощью Кероны я встаю, ощущая, как меня выгибает от редкой спазмирующей нутро боли. И вот, дверь вновь распахивается, и в спальню врывается с десяток мужчин, одетых в простые, грязные лохмотья, покрытые копотью и снегом. Лица некоторых из них изуродованы каплями магмы, заляпаны пеплом, но я не успеваю в полной мере проникнуться к ним сочувствием, потому что в следующую секунду происходит то, что заставляет всю меня инстинктивно сжаться от первобытного ужаса, и с диким вскриком, закрыть живот двумя руками.
