Катарина безмолвно уставилась на нее.
— Фитцморис сделался чересчур силен, Катарина, и его мятеж может увенчаться успехом. Теперь все поняли, что было бы гораздо лучше, если бы в Десмонде правил ваш отец.
Катарина вскрикнула. Теперь действия Лэма стали ей совершенно ясными. Ей следовало доверять ему. О Боже. А она не доверяла. До чего же Лэм умный, до чего смелый, до чего замечательный!
— Это невероятно дерзкий план, — хрипло прошептала она. — Но почему? Зачем он это сделал? Зачем совершать измену, чтобы вернуть моего отца в Десмонд? Я бы поняла это, если бы игра началась не слишком давно, после нашего венчания. Но он признался мне на острове Эйрик, что стал сотрудничать с Фитцморисом гораздо раньше, сразу после того, как захватил французский корабль, на котором мы с Джулией плыли, когда оставили монастырь. Лэм только-только меня увидел, когда объединился с Фитцморисом. Мэри пронзила ее взглядом.
— Скажите, милая, зачем бы такому сильному и богатому человеку, как Лэм, захватывать маленький торговый корабль с не представляющим ценности грузом?
— Не знаю.
Мэри снова улыбнулась.
— Потому что груз не представлял ценности ни для кого, кроме Лэма. Для Лэма он был бесценным.
Катарина все еще не понимала.
— Милая моя, на этом корабле были вы — и вы были нужны моему сыну.
Катарина знала, что Мэри ошибается. Тогда Лэм даже не подозревал о ее существовании. А может, все-таки знал ?
Глава тридцать шестая
Январь 1573 года
Лэм стоял на полубаке и держал у глаз подзорную трубу, направленную на покрытые пеной воды Атлантического океана. Он знал, что они всего на несколько часов опережают ужасный зимний шторм. Но пока еще он не собирался поворачивать в поисках безопасной гавани. Сначала он должен узнать принадлежность корабля, замеченного несколько часов назад и явно направляющегося в Южную Ирландию.
Последние три месяца Лэм вел блокаду острова, препятствуя доставке припасов Фитцморису. Две недели назад ему доложили, что оборванные и голодные мятежники скрываются в горах Керри. Местность была совершенно разорена. Время от времени они сваливались на местных жителей, как снег на голову, и забирали всю еду, какую могли отыскать, не думая о том, что те, у кого они ее отобрали, тоже станут голодать и что они тоже ирландцы — женщины и дети, многострадальные жертвы этой ужасной войны.
Война — грязное дело. Лэм ожесточил свое сердце, чтобы не ощущать никакого сочувствия к Фитцморису и его людям. Он никак не мог предотвратить голода, охватившего Южную Ирландию в результате многолетнего открытого грабежа, чинимого как ирландскими мятежниками, так и английскими солдатами. Он сосредоточился только на одном: он должен покончить с Фитцморисом, должен вернуть своего сына. И Катарину.
Наконец Лэм разглядел флаг шедшего вперед небольшого корабля. Это был шотландский корабль. Он улыбнулся, опустил подзорную трубу и приказал изменить курс «Клинка морей», чтобы искать убежища в гавани острова Валенсия.
Он хотел, чтобы шотландский груз был доставлен Фитцморису. Шотландцы не знали этого, но порох, который они везли, был некачественным. Он превратит мушкеты просто в дубинки. Лэм отлично знал, что Фитцморис отчаянно нуждался в этом порохе, точно так же, как в давно не поступавшем к нему продовольствии.
«Клинок морей» повернул и принялся резать тяжело вздымающиеся волны, стараясь опередить надвигающийся шторм.
Ричмонд, 1 марта 1573 года
Посланец сэра Джона Перро оказался измученным мальчишкой лет шестнадцати. Его красный мундир почернел от грязи и был в нескольких местах порван. Он стоял перед Елизаветой, покачиваясь от усталости.
— Ваше величество, лорд-президент Мюнстера приказал мне передать вам это. — Он протянул Елизавете запечатанное письмо.
Она уже знала его содержимое. Слухи распространялись со скоростью, недостижимой для любого курьера или документа. Ее сердце бешено колотилось. Она вскрыла письмо, прочла содержавшиеся в нем три строчки и взглянула на мальчишку.
— Это правда? Фитцморис действительно сдался сэру Джону при Килманмеке?
— Да, — сказал мальчик. — И он совсем жалко выглядел. Бледный и тощий, и одет, как оборванец.
Елизавета запрокинула голову и расхохоталась. Лечестер подошел и обнял ее одной рукой.
— Отличная новость!
— О да! Наконец-то с папистским изменником покончено. — Она еще раз вчиталась в последнюю строчку. Перро писал, что О'Нил сыграл решающую роль в том, что вожак мятежников был вынужден сдаться. Елизавета снова улыбнулась. На этот раз ее золотой пират ей не изменил. Ее сердце забилось быстрее, когда она представила себе, как снова увидит ею и вознаградит поцелуем — может быть, даже длительным. Елизавета отпустила гонца и увидела, что Сесил хочет с ней переговорить. По его взгляду она поняла, что дело серьезное и что он хочет остаться с ней наедине. Она вздохнула. Неужели она не может просто радоваться победе? Ей так долго пришлось ждать.
— Сэр Уильям?
— Нам нужно кое-что обсудить.
Лечестер выступил вперед. Он улыбался, но в его взгляде светился вызов.
— Говорите. Я не желаю отсылать Роберта. Совсем наоборот. — Она окинула Лечестера теплым взглядом. — Я хочу, чтобы он отужинал со мной.
Лечестер улыбнулся и пробормотал тоном соблазнителя:
— Как скажете, Бет, как скажете.
Сесил не счел нужным скрывать раздражение.
— Южная Ирландия осталась без предводителя. Освобожденное Фитцморисом место может занять другой папистский изменник. Мы должны это предотвратить.
— Я знаю, что вы собираетесь сказать. — Елизавета нахмурилась.
— Вот как? Нельзя было убирать Фитцджеральда, ваше величество. Может, он и своеволен, но он — мелкий лорд, которого интересуют только его дела. Пошлите его обратно сейчас же, пока не нашелся кто-нибудь другой, более опасный.
Елизавета принялась расхаживать по комнате. Ей хотелось кричать и выть от несправедливости всего этого. По правде говоря, она терпеть не могла наглого, своевольного ирландского лорда. И Ормонд, который сейчас уехал в Лейстер по своим делам, не будет обрадован, если его старый соперник вернется в Десмонд. Лечестер подошел к ней:
— На этот раз я совершенно согласен с Бергли, ваше величество. Фитцджеральд довольно безвреден, особенно сейчас, когда Десмонд разорен. Верните его домой как можно быстрее, прежде чем появится другой Фитцморис и при поддержке Испании бросит вам вызов.
Елизавета глубоко вздохнула.
— Мы выбираем соглашение, которое привяжет его к вам, — сказал Сесил. — Тем, что мы восстановим его в правах, мы сделаем его вашим преданным союзником. Пусть теперь он занимается войной в Южной Ирландии. Мы сосредоточимся на других делах, которыми давно собирались заняться.