Ознакомительная версия. Доступно 25 страниц из 125
Затем дал отбой, положил трубку и посмотрел на меня с почти виноватым выражением на лице.
— Выяснилось кое-что новое, — сказал он. — Звонила жена старьевщика. Утверждает, будто дело очень важное, но не желает обсуждать по телефону. Просит нас срочно приехать к ней.
Я даже не пытался на сей раз возражать, когда мы с ним садились в машину. Поездки в Сайденхэм превратились для меня в подобие покаяния, епитимьи. К тому же я прекрасно знал: Биф догадывается о моих возможных аргументах против этого путешествия, и нет никакой необходимости произносить их вслух. Но что нового могла обнаружить эта пожилая, не в меру любопытная дама, чтобы оправдалась наша поездка через весь Лондон? — гадал я про себя, заранее злорадствуя. Узнала подлинную фамилию старого бродяги, и оказалось — он вовсе не Фрайер? Или добыла другую, столь же бесполезную для нас информацию? Теперь, когда Биф, сам того не желая, замусорил ей голову идеей, что сыском может заниматься кто угодно, она могла стать для нас нешуточным источником излишних треволнений.
Биф на протяжении всего пути хранил молчание, и у меня оказалось достаточно времени, чтобы прояснить для себя в целом дело, каким оно мне представлялось на тот день. Пока я находился в Норфолке, угроза казни Стюарта доставляла мне душевные муки. Но по возвращении в Лондон мое восприятие в значительной степени изменилось. Непостижимым образом его смерть на виселице стала казаться мне чем-то совершенно невозможным. Я вроде бы давно смирился с тем фактом, что главный герой писателя, работающего в криминальном жанре, может так и не обнаружить человека, совершившего преступление, или оказаться неспособным спасти жизнь невиновного. Но было ли такое действительно возможно? Ничего подобного никогда в литературе прежде не отображалось, и могло ли это случиться теперь? Тогда создастся значимый прецедент, грозивший повлиять на судьбу будущих детективных романов. Поскольку дело вначале было столь стереотипным, не могло ли оно закончиться благополучной развязкой, какой бы невероятной она ни оказалась? Именно таким мне представлялось единственно возможное окончание сюжета. Мы начали расследование при самых неблагоприятных обстоятельствах. Если Биф и был в чем-то повинен, то не в неэффективности и не в недостатке способностей, а в своей наивности, с которой он обосновался поблизости от Бейкер-стрит. Я стал понимать, что самым важным для меня было не спасение Стюарта от виселицы, а желание избавить свой роман от неправдоподобного до тривиальности счастливого окончания, когда невиновный чудесным образом избавляется от смертного приговора в последнюю минуту. Явно требовалась новая реалистичная деталь. И быть может, как раз эта поездка в Сайденхэм даст Бифу ту важнейшую улику, в какой остро нуждался он сам и еще больше — мое произведение.
Оказалось, я мыслил в верном направлении, потому что первые слова лавочницы, которые мы услышали от нее, едва успев остановиться перед магазином, предельно взволновали меня.
— Она сбежала! — услышали мы, когда машина еще продолжала катиться по инерции до полной остановки. — Не знаю, что ее поступок означает, но мне кажется такое событие очень странным. И я сказала себе: если и есть человек, кому обязательно нужно сразу узнать обо всем, то это сержант Биф. Верно, он не сумел избавить от казни мистера Феррерса, но вдруг это как раз та улика, которой ему недоставало, чтобы добиться оправдания. Решающее доказательство.
Биф заговорил с ней, даже еще не попытавшись выбраться из автомобиля.
— Кто? Кто сбежал? — спросил он.
— Миссис Бенсон. Кто же еще? — ответила женщина, поражаясь нашей недогадливости. — Пропала, никому ничего не сказав, никого не предупредив об отъезде. Втихаря продала всю свою мебель моему кузену, у которого антикварный магазин в районе Кристал-пэлас, причем почти за бесценок, не торгуясь. «Что-то из ряда вон выходящее» — так он мне и сообщил об этом. Подобное поведение этой женщины повергло его чуть ли не в шок, а ведь у него больное сердце. Но как бы там ни было, вот вам новые обстоятельства. А теперь, если вы отправитесь к бывшему дому доктора Бенсона, то сами увидите, что я говорю вам чистую правду.
Там и оказалось. Начиная с ворот, которые вели на участок перед домом, стало очевидно, что рассказ пожилой женщины не стал плодом ее возбужденной фантазии.
— Но скажите мне, Биф, — обратился я, пока мы оба выходили из машины, собираясь окончательно убедиться, что дом пуст, — какое значение может иметь для нас ее отъезд? Трудно было ожидать, что она захочет и дальше обитать здесь в полном одиночестве. Перебраться на новое место — самый разумный шаг, какой Шейла Бенсон могла предпринять. Уверен, она приобрела себе комфортабельную меблированную квартиру где-то в Лондоне. И потому не вижу здесь ничего странного или мало-мальски важного для нас.
— Кто знает, — задумчиво отозвался Биф. — Не понимаю только, почему эта старая дуреха лавочница не могла мне обо всем подробно рассказать по телефону…
Мною владело полнейшее разочарование, когда чуть позже я высаживал Бифа на Лайлак-креснт. Возникало ощущение, что в новом эпизоде дела имелась некоторая незавершенность, но я никак не мог понять, на чем оно основано, ввиду моего подавленного состояния. Однако я все же считал необходимым хоть что-то предпринять в самый последний из оставшихся в нашем распоряжении дней. Мне казалось, Биф обязан был встречаться с людьми, продолжать поиски, действовать любыми доступными способами, а не возвращаться домой под конец рабочего дня, как лавочник, довольный собой и своим бизнесом. Даже если мне не удастся ничего добиться, я все равно хотел повидаться с некоторыми из персонажей, вовлеченных в дело, и выяснить, пытаются ли они сделать какие-либо позитивные усилия в оправдании обвиняемого. Одержимый этим стремлением, я добрался до дома, где находилась квартира Питера Феррерса.
Дежурным привратником оказался тот же молодой мужчина, с кем прежде беседовал Биф. Я сказал ему, что хотел бы встретиться с Питером Феррерсом.
— Мистера Феррерса нет дома, — кратко ответил портье.
— В котором часу он вернется?
— Его ни для кого нет и не будет дома. — С этими словами молодой человек окинул меня неприкрыто враждебным взглядом.
Посчитав, что Питера действительно лучше оставить в одиночестве пережить семейную трагедию, я ушел, не пытаясь больше настаивать на встрече, лишь попросив привратника уведомить мистера Феррерса о моем визите.
Что еще я мог сделать? К кому еще обратиться? Отчетливо понимая всю бессмысленность метаний по Лондону в этот роковой момент, я тем не менее воспринимал ее как неизбежность. Никто, казалось мне, не мог сейчас тихо сидеть в пассивном ожидании. И был один человек, который, насколько мне представлялось, стал бы для меня сейчас наиболее подходящим собеседником, — Брайан Уэйкфилд. Я никогда прежде не навещал его на дому, но запомнил адрес в районе Блэкфрайарс из разговора Бифа с Питером Феррерсом. Я поехал туда и, потратив некоторое время на поиски, постучал в нужную дверь.
Уэйкфилд встретил меня вполне радушно и сразу пригласил войти. Правда, он довольно бесцеремонно и цинично оценил мой внешний вид и внутреннее состояние, откровенно наслаждаясь ролью психоаналитика. Я же был слишком утомлен и встревожен, чтобы возмутиться его дружеским, но снисходительным обращением со мной.
Ознакомительная версия. Доступно 25 страниц из 125
