— Ну… что ещё остаётся, — вздохнул я.
Выбора никакого не было. Интенсивная стрельба за нами стихла, но где-то вдалеке ещё постреливали. То автоматы, то пулемёт к ним присоединялся, но гранат слышно не было, так что или по мертвякам били, или дистанция боя большая. Пару раз слышали звук двигателей, однажды по улице, как раз мимо нас, пронёсся «бардак», а следом за ним БТР-70, обсаженные целой толпой уголовников. Нас, спрятавшихся в разбитом магазине, никто не заметил. Но сейчас уже становилось ясно, что кутерьма в мёртвом городе заканчивается и, когда все вернутся на свои позиции, прорываться станет трудно: слишком много хорошо просматриваемых мест.
— А от поликлиники куда? — спросил я.
— Дальше парком до площади Мира, — ответил Сергеич. — Надеюсь, что не вырубили, там кустов хватало.
— Хорошо. Идём «гусеницей». Сергеич, ведёшь как самый знающий.
— Это понятное дело. Прикрывайте.
Я вскинул автомат, наведя его на предполагаемую огневую точку противника. Точно не попаду, тем более дозвуковыми пулями, но хотя бы, возможно, сумею сбить прицел. Да и просто некуда больше целиться.
Сергеич, согнувшись пополам, побежал вдоль стены частым скользящим шагом, почти растворившись в темноте, и вскоре в наушнике послышалось:
— На месте. Прикрываю.
— Я пошёл.
Моя очередь. Огляделся и дёрнул вперёд, стараясь держаться в густой тени. Главное сейчас даже не по сторонам смотреть, а под ноги, не налететь на что-нибудь гулкое или звонкое, что привлечёт внимание тех, кто сидит на крыше. Мы у них здесь как на ладони будем, а этого нам не надо. Вперёд, вперёд, колени чуть не по груди молотят — настолько низко пригнулся. Вот первый рубеж, угол здания, к нему забор примыкает, а за углом тёмная фигура, Сергеич.
— На месте, прикрываю. — Это уже я, хрипло в микрофон, для Кэмела.
— Я пошёл, — послышалось в наушнике.
Нет, не шевелится вроде тот, кто на крыше сидит. Одна голова видна, время от времени рядом с ней вторая появляется. Небо светлеет, а внизу ещё темно, мрак нас прикрывает. О ПНВ у противника думать не надо, не должно их быть. Откуда им на складах ДХ[61]браться?
Запыхавшийся Васька присел рядом с нами, спросил шёпотом:
— Как?
— Тихо пока. Сергеич?
— Прикрывайте, пошёл.
— Давай.
Кучка из трёх машин в темноте едва заметна, даже в монокуляр. Сергеич к стене опять прижимается, даже задел её пару раз, заставив меня вздрогнуть, но тихо пока, тихо… Вот его тёмный силуэт виден на фоне серой стены… утро уже наступает, мир проявляется, как фотография, пока ещё чёрно-белая, но уже и до цветов недалеко.
— На месте, — послышалось в наушнике.
Моя очередь.
— Вась, прикрывай, я пошёл.
— Давай.
Опять, согнувшись пополам, понёсся вперёд, туда, где уже спрятался и поджидает меня Сергеич. Быстрее, быстрее и как можно тише. Смотреть на укрывшихся на крыше не получается, так шею не вывернешь, и всё время ждёшь оттуда выстрела, ощущаешь себя мишенью.
— На месте! — с облегчением сипло выдохнул я в микрофон. — Прикрываю.
Ещё чуть-чуть, и мы выйдем из поля зрения наблюдателей. Как-то очень неуютно сейчас, в совсем плохом месте находимся.
Приближающийся топот, звук железа по железу — ПБС задел крыло «жигулёнка», за которым мы прятались. Васька здесь, дышит тяжело, глаза бешеные.
— Ну что?
— Да тихо вроде, — ответил я, крутя головой.
— А это что? — спросил он.
— Где?
— Второй этаж, окно напротив.
Ствол автомата уставился в тёмный проём распахнутого окна хрущёвской пятиэтажки из серого силикатного кирпича.
— Вроде и вправду что-то серое шевельнулось. А ну-ка, в ПНВ если…
— Сергеич, там морф, — сказал я, чувствуя, как ледяная рука сжала позвоночник, а желудок ухнул куда-то в пустоту.
— Мля… — только и выразился он. — Не порвёт, так демаскирует.
Морф явно следил за нами, выглядывая время от времени из окна, но нападать не решался. То ли машины мешали, то ли что другое его сдерживаю. Но если мы и дальше так по одному перебегать начнём, на последнего он точно кинется, я в этом секунды не сомневаюсь. Насмотрелся уже на этих тварей, сам от них побегал, все их повадки паскудные выучил. И в лоб не нападёт, и отвлечься ни на секунду не даст, та ещё зараза.
— Надо всем разом ломиться, — зашептал я суетливо. — И не к поликлинике, а ближе, вон в тот подъезд, видите?
Я указал на открытую дверь в торце пятиэтажки, к которой вело невысокое бетонное крыльцо. Над дверью был козырёк, сбоку висела какая-то чёрная табличка.
— Там ЗАГС местный был, — шепнул Сергеич. — С женой здесь расписывался.
— По хрен, ЗАГС оно или нет, — чуть разозлился я неожиданно прорезавшейся у Сергеича романтике. — Валим туда со всех ног, пока нас или с крыши не накрыли, или морф не кинулся. По этой стороне, следим за тварью, а вон у того столба резко вправо и в дверь.
— А что за дверью-то, подумал? — спросил Васька.
— А что бы ни было, перестреляем там всё. Главное — от морфа запереться, а я вроде как засов на двери вижу.
— А дальше?
— Посмотрим. Решаем проблемы по мере поступления. Давай, разом, на счёт «три». Раз, два, три!
Рванули изо всех сил, и на бегу я старался ужаться до незаметной и маленькой точки, которую никому не видно, ни стрелкам с крыши, ни морфу из окна. Но надеждам не суждено было сбиться. Мощная туша морфа ловко выпрыгнула из окна второго этажа на асфальт, крутанула башкой, а затем рванула в нашу сторону.
Командовать «огонь» не потребовалось. Три ствола с глушителями плюнули длинными очередями навстречу чудовищу, сбив его атаку и заставив укрыться за машинами, куда он заскочил огромными прыжками, но с крыши донёсся свист, долгий, разбойничий, какой-то даже радостный. И прямо у меня под ногами в асфальт ударила пуля, выбив большой сноп синеватых искр.
— Зигзагами! — заорал я, бросаясь через дорогу и на ходу пытаясь заменить магазин, который я весь, до последнего патрона, выпустил в морфа.
Грохот нового выстрела, ещё один, ещё, всё близко. Из СВД бьёт, точно ведь. Загрохотал с крыши пулемёт, хлестнуло прямо перед нами очередью, выматерился Сергеич, но мы уже заскочили за угол дома, взбежали по крыльцу. И только сейчас мне удалось наконец вытащить непослушный магазин из разгрузки и вставить его подбивом в АКМ, случайно наподдав ногой выпавшему так, что тот, вращаясь, ускользнул от меня по полу.
— Пусто вроде, — прошептал Васька, оглядывая помещение, включив подствольный фонарь.
