Тахион виновато таращился на него. Джек подозревал, что на его собственном лице написано точно такое же идиотское, переигранное неведение.
– Ты знаешь, – сказал Тахион.
– Ты знаешь? – откликнулся Джек.
– Эй, мы все знаем, – уточнил Дэвид с искренним добродушием.
Стеклянная коробочка дернулась, устремляясь к небу. У Джека снова свело спазмом желудок. Он почувствовал, что у него на лбу выступает пот, и попытался придумать, что бы можно было сказать.
Лифт снова резко остановился. Дверцы открылись – и внутрь вошла Флер ван Ренссэйлер, которая в этот момент оглядывалась назад и прощально махала кому-то рукой. Дверцы закрылись – и Флер повернулась.
На несколько долгих мгновений все замерли, словно даже перестав дышать. Лифт продолжал подниматься. Внезапно Тахион выбросил вперед правую руку и перевязанной культей нажал кнопку «СТОП».
Такисианец издал звериный вой боли. Дэвид поспешно стал на колени рядом с его креслом, а лифт резко остановился.
– Тш-ш, уже не болит.
И, конечно, рука уже не болела. Или, по крайней мере, это не имело значения.
Тахион заморгал, прогоняя слезы с глаз.
– Дэвид Герштейн, – проговорила Флер бесстрастно.
Тах похолодел.
– Я вдруг вспомнила кое-что из детства. – Флер скупо улыбнулась. – Человек, отдавший Китай красным. И все эти годы вы просто прятались под этой бородой.
Снова улыбнувшись, она повернулась к Джеку.
– Давний друг семьи! – бросила она презрительно.
Рослый туз достал платок и вытер лоб.
– В тот момент это показалось мне хорошей мыслью, – пробормотал он.
Планер в виде Эрла Сэндерсона повис в пальцах забывшего про него Джека. Тахион протянул руку, забрал его и бережно положил себе на колени.
– Ничто не радует меня так сильно, – заметил Дэвид, – как тот, кто помнит моих добрых друзей.
Тах поднял на него взгляд.
– Да, тут собрались все призраки.
Флер устремила на Таха ввалившиеся глаза:
– Я не мать!
– У вас отцовские глаза, – мягким голосом отозвался Дэвид.
Это было просто утверждение. Никакого обвинения. Никакого подтекста. Оно заставило ее смутиться и растерять всю свою воинственность.
– Вы со мной не знакомы, – прошептала Флер.
– Да, – согласился Дэвид. – К сожалению.
Секунду казалось, будто Флер готова его обнять. По правде говоря, Тахиону и самому хотелось его обнять. Молчание опутывало их всех, словно паутина. Флер смотрела в полные сочувствия глаза Дэвида. По ее щекам медленно покатились слезы. Однако почти сразу же вернулся страх. Она прижала ладони к щекам и попятилась.
– Нет! Не делайте этого со мной!
Тахион вздохнул:
– Нам надо поговорить, Флер.
– Я закричу!
В ее голосе звучала вызванная испугом угроза.
– Прошу вас, не надо, – попросил Дэвид. – Вам нечего бояться.
Флер чуть успокоилась, но все равно смогла возразить:
– Нет, есть чего! Я оказалась одна со всеми вами.
– Мы такие пугающие? – вопросил Дэвид. – Старый актер, однорукий мужчина и… – он посмотрел на Джека, – …слабак.
– Эй! – запротестовал было Джек, но тут же замолчал, признавая правдивость слов Герштейна.
Флер прижала к себе руки, схватив их за локти.
– Вы не понимаете. Вы действительно не понимаете, да? – Все трое мужчин недоуменно смотрели на нее. – Вот вы стоите тут, все трое, со способностями, которые могут нас изувечить или обмануть, и удивляетесь, почему мы боимся!
Джек в некотором замешательстве воззрился на планер, который держал Тах. Он заговорил медленно, с трудом подбирая каждое слово.
– Думаю, Эрл сказал бы, что нельзя бояться людей просто потому, что они другие, иначе вам ни за что не удастся провести четкую границу. Вы боитесь их из-за того, что у них вирус дикой карты, или потому, что у них другие верования, или кожа другого цвета…
– Я боюсь их потому, что они могут причинить мне вред! – не уступила Флер.
– Есть масса людей, которые могут причинить вам вред, – сказал Джек, – и очень небольшое их число имеет дикую карту.
– Вам легко так говорить, когда вы из тех, у кого она есть, – возразила Флер. – Вы ведь знаете, что у вас есть для нас название. Натуралы. Считается, что вы относитесь к нам как к обычным людям. Но на самом деле мы для вас мошки. Насекомые, которых можно прихлопнуть. Нам положено соблюдать законы и хорошо с вами обращаться. Но эти же законы на вас не распространяются. Вам не обязательно хорошо относиться к мошкам. Не вам, с вашими способностями и силами!
– Флер, – проговорил Дэвид, – сейчас вся сила у вас. У вас в руках моя жизнь.
Флер надолго задумалась, глядя на него. Тревожный сигнал ковырял мозг, словно нож.
– Можете не тревожиться, – сказала она наконец. – Я вас не выдам.
Дэвид кивнул, словно ни минуты в этом не сомневался.
– Запусти лифт, – негромко попросил он.
Тахион неловко развернулся и нажал кнопку. Лифт содрогнулся и рванул вверх.
– Не хочу портить эту нежную сцену, – обратился Джек к Дэвиду, – но ты помнишь Мао? Мао Цзэдуна, того китайца? Рано или поздно она выйдет из лифта, и тут же на тебя донесет.
– Это ее право.
Это вывело Тахиона из сна, в который он, казалось, погрузился.
– Нет!
Дэвид устремил на него свои темные глаза.
– Да. – Он мягко добавил: – Я знал, чем рискую. Я уже расплачивался. Я готов сделать это еще раз.
Они доехали до ее этажа. Двери открылись. Она вышла.
– Флер, – окликнул ее Джек, – не спешите показывать пальцем. Я вовремя не подумал. Я до сих пор за это расплачиваюсь.
Флер ответила ему долгим взглядом. Тахион гадал, о чем она думает. Выяснить это было бы достаточно просто. Но лучше этого не делать. Она ушла, так и не сказав ни слова.
Двери закрылись. Тахион уставился на меняющиеся цифры.
– Наверное, было безумием вот так ее отпустить, – сказал Джек.
– Рано или поздно на кого-то приходится делать ставку, – отозвался Дэвид.
– Она – дочь своего отца! – бросил Джек.
Тахион повернулся в своем инвалидном кресле и вручил игрушечного Эрла Сэндерсона обратно Джеку:
– И своей матери тоже.
Лифт со своим грузом призраков и выживших продолжал рваться к небесам.
